Меню Рубрики

Два сапога — пальма. Рассказ.

Я стояла посреди цветочного магазина и смотрела на пальму. Пальма, не привыкшая к столь пристальному вниманию, по-видимому, тоже на
меня смотрела. Пальма была приземистая, отчасти похожая на папоротник и явно не ассоциирующаяся с роскошными райскими пляжами. Однако она была пальмой (об этом гласил ценник], единственной на все районные магазины, и выбирать не приходилось. Просила пальму-будет! Из уст любого другого человека это бы звучало как шутка. Однако я уже успела привыкнуть к тому, что Ника — инопланетянин или что-то близкое к нему, и все ее даже самые абсурдные высказывания на проверку вполне серьезны. Мы решили, что у нас непременно обязан быть собственный праздник, на котором мы должны исполнить друг другу по одной мечте. Без привязки к красным дням календаря, нашим датам рождения и юбилею английской королевы. В итоге ткнули пальцем в календарь где-то в районе лета и получили искомое число. На вопрос, что же я смогу для нее сделать, Ника, обстоятельно подумав, выдала: «Подари мне пальму!» Дабы не выдать своего замешательства, я решила нанести ответный удар незамедлительно: «Тогда ты мне-сову». На том и порешили.

Пальма уже пыталась застенчиво отвернуться от моего пытливого взгляда. Ее спасла продавщица — пухленькая улыбчивая дама средних лет.
По-моему, без подобной канонической фигуры не обходится ни один цветочно-подарочный магазин. Возможно, это даже его душа.

-Вам чем-нибудь помочь?-участливо спросила она из-за прилавка. Я повернулась туда, пальма вздохнула с облегчением.

-Это пальма? — решила уточнить я на всякий случай.

-Конечно. Там же написано.

-А вы сможете мне выписать справку, что это пальма?

-Смогу, — не моргнув глазом, ответила «душа».

В итоге я вышла из магазина через пять минут в обнимку с содержащим этот шедевр растительного мира огромным горшком, и в кармане лежала заботливо выведенная справка. Там даже печать стояла. Теперь Нике не к чему будет придраться. Я никогда не забуду, как мы познакомились.
Это было около года назад, на студенческой практике. Надо признаться, я не знала очень многих своих однокурсников до того, как оказалась с ними вдалеке от шумной столицы и университета. В том числе и эту лохматую студентку с большим фотоаппаратом, которая подошла и без обиняков сказала мне: -Эй, девочка-пчела, давай знакомиться! О том, что речь идет именно обо мне, я поняла, только опустив глаза на собственную футболку. На сером хлопке красовалось толстое полосатое насекомое. Ошибки быть не могло. 

Давай. -А что еще я могла сказать?

-Отлично,-улыбнулась она и тут же меня сфотографировала во всей красе -с пчелой на груди и с тренировочным мечом в руке, который вручил мне незадолго до этого Женя — фехтовальщик и главный непоседа группы. Два месяца мы почти не разлучались. В перерывах сбегали из лабораторий на крыльцо, после ходили на речку. И изучили друг друга, кажется, вдоль и поперек.

Она узнала о моей жизни в Англии и о том, что я пишу стихи на не очень поэтичные темы. Что готова мозг продать за жевательные мармеладки.
Что в детстве воровала редиску. Я узнала о ее большой любви к маленьким греческим деревенькам, в которых ей когда-то давно удалось
побывать. Что она непревзойденно готовит кофе, даже растворимый. И что грезит небом и всем, что связано с авиацией.

Авиация, между прочим, была нашим извечным предметом разногласий. Я никогда не испытывала к крылатым гигантам особого трепета. Моей страстью была водная стихия. «Авиа-ция!»-утверждала Ника. «Флот!»-безапелляционно отвечала я. По этому поводу нас примиряло только одно — штурвалы.

Во многом другом, впрочем, наши предпочтения имели больше чем одну точку соприкосновения. Например, в том же жевательном мармеладе. Это было обоюдное влечение. Особенно после того, как мы купили друг другу по тематической пачке-ей сладости в виде самолетиков, мне-в виде корабликов. И в моей пачке, помимо прочей красоты, обнаружились самые настоящие желтые подводные лодки. Другие мы с тех пор покупали редко. Ведь что поднимет настроение в серый день лучше, чем подводный аппарат самого солнечного цвета, который можно еще и сжевать?

 


Я никогда не забуду, как мы познакомились. Она подошла и без обиняков сказала мне: — Эй, девочка-пчела, давай Знакомиться!


Во время практики в столовой постоянно играла музыка. Все время одна и та же. То ли она так нравилась начальнику кухни, то ли он
вырабатывал у нас условные рефлексы: завтрак-это либо «Мельница», либо Высоцкий, а обед — непременно песня Queen Mustafa Ibrahim. В
любом случае с рефлексами у него получилось к кониу первой недели, и дальше только укреплялось. В свое время это сослужило свою службу.
Это был один из самых унылых дней, когда не помогали даже субмарины и компания. Моросил дождик. Я сверлила глазами чашку, одновременно блуждая где-то в зарослях собственных мыслей.

— Съешь что-нибудь. Ты весь день голодаешь. -Ника пододвинула мне тарелку.
— Не хочу.
-У тебя гастрит.
— Не хочу.
-Хм. -Она принялась рыться в сумке. -Сейчас захочешь.

Прежде чем я успела оборвать ее очередным «не хочу», она молниеносным движением ввинтила мне в ухо наушник-капельку. Знакомые
звуки полились в мозг, снося плотину мыслей. -Атак? Может, помидорку?-Она хитро прищурилась. -Уговорила.Тащи помидорку. -Ха! Как
думаешь, не пора ли мне диссертацию писать? «Новейшие методы профилактики гастрита отдельными музыкальными композициями классического рока»-звучит неплохо.
-Вполне. Только про помидорку не забудь.
Я шла, периодически останавливаясь отдышаться. Не ожидала, что пальма будет такой тяжелой. Пока она стояла на полу в магазине, казалась
совсем небольшой. А теперь она торчала прямо перед лицом, и приходилось постоянно выглядывать из-за зеленых лапок листьев, чтобы не
врезаться в прохожих и столбы. Портативные джунгли какие-то.

Еще мы с Никой случайно открыли для себя небольшой парк-усадьбу Трубецких в Хамовниках и с тех пор частенько сидели там посреди газонов.
Один приносил чай в термокружке, другой -завернутые в фольгу бутерброды и приснопамятные мармеладки. Ника, единственная из нас двоих наделенная музыкальным талантом, доставала губную гармошку и выводила незатейливые, но приятные слуху мелодии. Потом, конечно, находился охранник, который намекал, что газоны созданы не для этого, и мы сбегали в книжный магазин поблизости. Оттуда уже кочевали в соседнюю забегаловку. Такой своеобразный маршрут нам отчего-то никогда не надоедал. Почему мы умудрились поссориться именно незадолго до нашего Дня Икс? Да, мы ругались и раньше, но это было что-то наподобие закономерного рабочего момента. Никого из нас не хватало надолго, и смска «Поехали фотографировать воробьев. Печенье с меня» была лучше любых извинений. Но сейчас все было как-то сложнее. Почему-то мои руки, уже тянувшиеся к мобильнику, опускались на полпути. И во входящих было пусто. Поэтому, дав себе установку «сейчас или никогда», я протиснулась в крошечный лифт ее семнадцатиэтажки. Он заурчал и понес меня вверх. Очень не хотелось думать о том, что будет при неблагоприятном исходе мирных переговоров. И куда я дену пальму?

вздохнула и, поудобнее перехватив пузатый горшок, нажала кнопку звонка. Звук отразился эхом в недрах квартиры и затих. Несколько секунд показались неимоверно долгими, и мышцы ног уже напряглись в готовности нести меня назад к лифту. Но тут дверь открылась. За ней прямо на уровне моего лица оказался большой бумажный конверт. За конвертом оказалась вытянутая рука. За рукой оказалась ее обладательница. Я еще раз пробежала глазами эту цепочку, убедившись в том, что она представляет собой одно последовательное целое.

-Э… Привет,-собралась я, отодвигая свободной рукой размашистые перья пальмовых листьев. И, чтобы не возникло неловкой паузы,
добавила:-Аэто тебе.

Хотя инопланетность Ники я все же переоценила. Ее глаза медленно округлились, рука опустилась в пораженном молчании. Пожалуй, в таком формате исполнения мечты она все же не ожидала.

— 3-заходи, — в конце концов сказала она, отступая назад.

Поставив флористический объект рядом с вереницей обувных пар, я протянула ей ту самую справку. Ника молча прочитала содержимое, и шок в ее глазах вступил в борьбу со смехом. Второй победил.

-Засчитано, — наконец отсмеялась она. -Я, конечно, не настолько детальна, но все же. — И снова протянула конверт. Содержимым, безусловно, оказалась сова. Ее «недетальность» заключалась в том, что сова была: а) вязаная и б) кошельком.

По пути домой, после кофе с кексами и тонны разговоров, как обычно, ни о чем и обо всем на свете, я все же открыла железную защелку в
совиной голове. Там обнаружился скрученный клочок бумаги. И всего одна фраза витиеватым Никиным почерком: «Куда же я от тебя денусь».

Источник: Журнал «YES!» (ИЮЛЬ 2011)

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *