Покупая цветы в Москве, мало кто думает о том, что роза в католическом мире — метафора Святой Католической Церкви. Это главный цветок католического мира, любимое имя для девочки и лучшее название для деревни. В Европе старая символика истерлась, но в Новом Свете она, во всей красе и славе, — часть повседневной жизни. И все эквадорцы, спешащие ранним утром по горным серпантинам к воротам розовых плантаций страны, верят в то, что проведут день под личным покровительством главной и самой первой латиноамериканской святой — Святой Розы.
Такого благоговейного отношения к розам нет нигде в мире. Эквадор — католическая страна. Здесь верят искренне, по-детски, безоглядно. Свежие цветы всегда есть во всех придорожных часовнях и на каждой бензоколонке. Самое распространенное географическое название в Эквадоре — Санта-Роса. Первая же деревня в долине Каямбе, где выращивают больше всего цветов в стране, так и называется.
Как и в любом бизнесе, в розовом был свой Золотой период: зоо-процентная доходность и почти никакой конкуренции. Тогда еще никто не слышал про торговцев из России, а все цветы отправлялись в Северную Америку. Словосочетание «цветочный плантатор» означало «аристократ»; это были люди из тех, кого в Эквадоре называют «старыми семьями», то есть потомки испанских завоевателей.
Все это прекрасное далёко, вместе с баснословными кредитами, шикарными лимузинами и новенькими яхтами в Майами закончилось всего 20 лет назад. Взлеты и падения старых плантаций пришлись на начало 1990-х годов.
Потом цветы пошли в горы. Сначала потому, что стало не хватать места внизу. Но потом выяснилось, что чем выше и холоднее, тем выше и красивее вытягиваются розы. И что лучше всего они растут на склонах вулканов на высоте 2500-3200 метров над уровнем моря. То есть на дешевых, «индейских» землях. Разнообразие горных почв обернулось такой палитрой оттенков, что стоящие рядом плантации не повторяют друг друга, выращивая один и тот же сорт.
В ЭКВАДОРЕ НЕТ НИЧЬЕЙ ЗЕМЛИ. ТОЛЬКО совсем бесплодные и холодные территории, расположенные выше 4000 метров над уровнем моря, и тундра, окружающая высокие вулканы, объявлены национальными парками. Но до этой высоты возделан каждый пригодный клочок земли.
Долины Каямбе и Тумбако на высоте от 2500 метров сплошь состоят из белых огромных лоскутов. Так с высоты выглядят розовые плантации. Один лоскут— один гектар. Спутниковые фотографии особенно впечатляют: сверху может показаться, что весь кантон затянут полиэтиленом.
Все новые и новые плантации роз заполняют Долину цветов. Ее границы совпадают с границами кантона Каямбе, из 70 ооо жителей которого половина так или иначе связана с цветами: выращивает, возит, удобряет, строит теплицы.
«Старых семей» в долине немного. Здесь появились совсем мелкие плантации, принадлежащие самим крестьянам. Да и образ среднего плантатора тоже поменялся, теперь в нем очевидна индейская крестьянская косточка. По горам он ездит на джипе, весь день проводит на плантации.
Покупая в Москве крупную яркую розу, можно с большой долей вероятности утверждать: она из окрестностей вулкана Каямбе.
Как говорят эквадорцы, российские покупатели требуют новых сортов к каждому празднику. Два года назад, например, все требовали роз нового сорта «Игуана», сегодня эту крупную розовую розу с зелеными прожилками мало кто вспомнит. Сейчас в моде желтые с оранжевыми всполохами и полупрозрачные белоснежные цветы.
Сегодня в Эквадоре выращивается около 400 сортов роз. Одна плантация, чтобы чувствовать себя уверенно на рынке, должна предоставлять на выбор закупщикам не меньше двадцати сортов.
Покупатели из России предпочитают самые высокие розы. Самые строгие стандарты для роз — тоже у русских закупщиков: закрытые бутоны не подходят и слишком открытые тоже.
Все новые сорта «примеряются» плантацией — технологи прививают по несколько сортов новых роз. Потому что прежде чем заполнять целый ангар новым сортом, пусть и модным, но неизвестным, его наблюдают хотя бы один цикл: девять месяцев от посадки до обреза.
Стабилен только спрос на алые, как кровь, и крепкие, как любовь, сорта. Остальные сорта — русская рулетка. Можно выиграть по-крупному, угадав перед большими праздниками, вроде Восьмого марта, какие сорта скупят на корню. Можно и потерять все.
Розы бы не долетели до заказчиков, если бы эти заказы не собрали по плантациям, а это — адский труд и большие нервы. На маленьких плантациях розы мог замерзнуть, заболеть или подгнить от дождей. Пришел циклон, закрыл солнце — и розы, пуская в рост листья и стебли, перестали вытягивать бутоны. А если на носу праздник, то кому-то надо собрать цветы и отправить в Москву, со всеми договориться и передоговориться; надо встать в пять утра, чтобы в шесть приехать на плантацию, при этом лечь в два ночи, закончив разговоры с Россией… Кто такое осилит?
Цветочными брокерами в Эквадоре работают, как правило, женщины. Лишь они могут жить в таком режиме годами. У русской диаспоры есть даже слово «цветочница», обозначающая цветочного брокера. А слова «цветочник» нет. 70 процентов экспорта цветов в Россию — из Латинской Америки; три четверти этого цветочного потока — из Эквадора. К одному лишь Восьмому марта из Эквадора в Россию летит четыре с половиной тысячи тонн роз.
Это треть всех роз, которые выращивает Эквадор.
Попасть на плантацию нетрудно. Достаточно остаться ночевать на старинной эквадорской усадьбе, «асьенде». Самая старая усадьба Эквадора — Гуачала. С 1580 года жила себе уединенной жизнью в центре долины Каямбе, но лет 15 назад, вместе с домовой церковью и всеми конюшнями, попала в окружение роз. Небольшие и средние плантации расположились вдоль всей дороги к Гуача-лс, а крупные, по пятьдесят теплиц и больше, начинаются сразу за асьендой.
Экскурсия окончательно развеет романтический флер вокруг розовых кустов, но зато даст исчерпывающее представление о том, кто и как их выращивает.
На одних плантациях в шесть, на других в семь часов утра открываются ворота, перед которыми уже стоят автобусы, собравшие по соседним деревням работников. За месяц каждый из них получит около 300 долларов. По меркам Эквадора это вполне прилично — на эти деньги неплохо может прожить городская семья.
Рабочим предстоит срезать доросшие за ночь розы, сложить их в пластиковые сетки и отнести в цех обработки. После этого в теплицу входят люди в защитных костюмах. В это время заглядывать внутрь без специальной защиты запрещено. Плантация держит втайне состав жидкости, которой обрабатывают розы. Но рецепт у всех примерно один: антибиотики и ядовитые смеси против вредителей. От состава зависит живучесть цветка, его способность сопротивляться грибку и насекомым, а значит — его рост и сила, то есть — деньги плантации и доход работников.
Срезанные цветы ставятся в воду с… химией. Роза должна получить свою дозу дезинфекции и антибиотиков перед долгой дорогой в холодильниках. Затем цветы сортируют по длине и тому, насколько и каким образом раскрыт бутон. В этот момент и решается, куда полетит роза: в США, Англию или Россию. Американцы предпочитают по-пуритански закрытые бутоны, оборванные еще на плантации листья, и вообще — помельче и покороче. В Европу отправятся средней раскрытости бутоны на средней длины стеблях. В Россию уедут только самые необузданные розы: со всеми внешними лепестками, с листочками и с самыми большими бутонами.
Рассортированные цветы складывают в букеты, закрывают защитной бумагой. После зтого они отправляются в… ванночки с химией. Цветы стоят срезами в своей последней домашней воде, добирая антибиотиков перед дорогой. Потом их ставят в холодильник —засыпать.
Розы спят, если их охладить до плюс четырех. Если охладить сильнее — они замерзнут насмерть. Если будет выше 12 градусов — проснутся и умрут. В холодильнике букеты соберут в коробки, которые затем перегрузят в машины-рефрижераторы. Транспортная контора разложит коробки по клиентам, отправит в холодильник при аэропорте, откуда грузовым самолетом они полетят в Голландию. Из Амстердама их заберут в холодные грузовики и повезут в Москву.
Роза растет медленно. Все остальное должно происходить очень быстро. «Упущенные», то есть слишком сильно раскрывшиеся розы, никуда не полетят. Они или за бесценок пойдут на внутренний рынок (12 роз за доллар), или просто на удобрения. Ароматные, яркие, сильные. Просто немного передержанные или не выкупленные кем-то вовремя.
В идеале от среза до вазы у цветка пять дней пути. Нормально, если роза будет добираться десять. Покупатель не заметит, если пройдет 15 дней. Дольше — уже плохо, это уже сбой в системе. Так случилось в декабре 2010 года, когда из-за снегопада закрылись европейские аэропорты. И розы из Кито возвращались на плантации: Амстердам не принимал, Франкфурт был закрыт. Сколько их не прилетело к Рождеству, а ушло в компост — страшно подумать.
Розы приносят Эквадору около 500 миллионов долларов в год. Это, , конечно, не главные деньги для страны, у которой есть другие источники дохода. Нефть, например. Или бананы — здесь самые большие в Латинской Америке плантации. Или золото — здесь ) появилась первая шахта на континенте. Или тунец — отсюда каждая вторая банка, продаваемая в США. Или туризм — здесь самые высокие вулканы Анд, здесь Амазония и Галапагосские острова.
Розы — это меньше одного процента ВВП Эквадора. И в то же время это самая активно развивающаяся отрасль экономики. И самая заметная. Ведь нефть — это где-то в джунглях или на серых пыльных просторах полуострова Санта-Элена, на западе страны. А розьт — это первое, что видят туристы: прилавок с цветами в аэропорту, немыслимых красок, невиданных до того оттенков. 25 штук за один доллар.
Роза — совсем как дитя. От посадки до среза и отправки из теплицы в США и Европу проходит девять месяцев. Эти девять месяцев цветок берегут от грибков и насекомых, от ночных заморозков и дневной жары, от солнечных ожогов и от холодных дождей, от застоя воздуха и от сквозняков Всем этим заняты десятки тысяч человек. У них у всех есть семьи. И все эти люди, взрослые и дети, переживают за пусть и самые сильные и живучие в мире, но все же такие хрупкие цветы. И если все получается, если небеса слышат, а земля родит, то 515 миллионов цветов каждый год долетают до своих дарителей и их любимых.
Цветочная математика.
Роза — она и в Африке роза! Точнее, в Южной Америке!» — улыбается Алексей Степанов, флорист и менеджер компании -Цветы большого города». Его жена, Раиса, тоже флорист — и генеральный директор их фирмы. Они едут покупать цветы в один из самых больших оптовых магазинов Москвы — невысокое, но большое по площади здание на западе города. Внутри магазина помещение-холодильник размером со школьный спортивный зал. Яркие лампы. Цветы занимают все, которые в складчину выкупают места в самолетах и фурах. Есть даже частники, которые покупают цветы оптом в Белоруссии и нелегальнов машинах провозят их в ближайшие города России. Определить размеры цветочной миграции таких масштабов довольно сложно. В Федеральной таможенной службе тоже нет этой статистики: 90 процентов роз из Эквадора продаются на аукционе в Голландии и приходят в Москву как «голландские», без обозначения страны происхождения.
Все цветы, импортируемые в Россию, проходят фитосанитарный контроль на таможне. Особенно жестко проверяются цветы перед 8 Марта. Если бы не задержки на таможне, путь розы от плантации в Эквадоре до киоска в Москве занимал бы одну-две недели. Но в действительности цветы могут пробыть на таможенной экспертизе сколько угодно.
Эквадорские розы спасает в этих поездках то, что они лучше других приспособлены к путешествиям — они еду- и летят без веды, в обычных закрытых коробках -и ничем не выдают себя при разгрузке. Благодаря тому что эквадорские розы легче упаковать и доставить свежими, именно они доезжают до регионов России. Поэтому, например. в Сибири почти все розы — из Эквадора.
«По качеству с эквадорской розой почти ничто не может сравниться, — говорит Раиса Сенанова. — Сами их лепестки, вытянутая форма цветка, крепкие бутоны — цветки один к одному стоят». Алексей добавляет: «Вырастить розу в подмосковной теплице дороже, чем привезти из Эквадора».
Розничные покупатели цветов придерживаются консервативных вкусов. Классические красные розы ценятся выше всего: на первом месте среди всех цветов — бордовая роза с плоским бутоном — ее сорт так и называется «Гран-при». Призовые места делят между собой красные и белые розы разных оттенков: «Аваланш». «Ред Наоми». «Талея», «Эль Торо- и другие. Это цветы из Эквадора и Голландии.
За три дня с 5 по 8 марта продавцы цветов зарабатывают 20 процентов годового дохода. В один такой день средний цветочный киоск может заработать до ста тысяч рублей. По словам Алексея Степанова, средний россиянин покупает за один раз пять цветков восемь раз в год.
По материалам журнала «GEO» март 2011