Самая яркая певица планеты, в чьей жизни единороги и длинноволосые любовники фигурируют не только в клипах.
В МАЛЕНЬКОЙ АППАРАТНОЙ звукозаписывающей студии, расположенной на четвертом этаже офисного здания в манхэттенском даунтауне,
темно и душно. У Леди Гаги в запасе всего восемь часов, чтобы закончить вокальные партии для ее третьего альбома «Born This Way»,
который должен выйти меньше чем через месяц. Артистку освещают лишь мерцающие мониторы компьютеров, но несмотря на рабочую обстановку вокруг, Гага не выходит из привычного образа: выбеленные волосы собраны в два хвоста, над тазами нависает черная челка, а жирные стрелки, которыми подведены ее веки, заканчиваются где-то в районе висков. Она облачена в колготки (на левом бедре виднеется прореха), топ, больше похожий на лифчик, стриптизерские сапоги до колен и безразмерную джинсовку с рисунком, повторяющим обложку нового сингла «Judas» (это подарок фанатов певицы). Еще секунду назад на голове у нее был берет, напоминающий нимб, — в нем Гага выглядела как не в меру продвинутый по части моды ангел.
Несмотря на жесткий дедлайн, артистка не подает ни малейших признаков беспокойства — потягивает диетическую колу и тискает игрушечного единорога по кличке Гагарог. В его рог вмонтирована подсветка.
«Когда мне грустно, я думаю о моих маленьких страхах и делаю вот так, — мурлычет певица, включая лампочку Гагарога: — Вперед,
мой пони, в атаку!» Маленькие монстры — это ее поклонники. Так они себя называют в душераздирающих записках, которые бросают Гаге на
сцену во время концертов. Сама артистка именуется в этих посланиях Монстроматерью. За три года Гага набрала тридцать четыре миллиона
друзей на Facebook, ее ролики на YouTube прокручивались порядка миллиарда раз, а крутые китайские подростки выражают крайнюю степень изумления фразой «О, май Гага!». Она переформатировала образ поп-певицы и заявляет своим фанатам, что нет ничего плохого в том, чтобы быть гомосексуалистом, фриком или просто аутсайдером. Можно рассуждать о том, кто повлиял на Гагу, но гораздо заметнее ее собственное влияние на современную культуру: Майли Сайрус и Кристина Агилера практически разрушили свои карьеры, пытаясь ей подражать, а образы Рианны и Кэйти Перри (посмотрите се последнее видео «Е.Т.») становятся все более агрессивными. Тот факт, что среди модных нынче артисток фигурирует еще и Кеша, — тоже заслуга Гаги: до нее таких странных девочек на сцене не приветствовали. Не говоря уже о том, что благодаря ей изо всех радиоприемников несугся танцевальные ритмы — направление, которое она старается изобрести заново. «Забудьте проверенные временем формулы! — говорит артистка, на последнем альбоме которой можно почувствовать даже влияние рок-музыки семидесятых.
—Я хочу, чтобы музыка на танцполе звучала с эпическим размахом, как в старые времена. Вот тогда я пойму, что мой альбом попал в точку».
Гага, несмотря на все свои успехи, по-прежнему чувствует себя темной лошадкой — вроде Рокки Бальбоа. Вчера ночью Гага в очередной раз пересматривала «Рокки IV» и, по ее признанию, плакала, наблюдая сцену триумфа над русским злодеем Иваном Драго. «Мой любимый момент, — говорит певица с нескрываемым энтузиазмом, — это когда бывший тренер Аполло говорит Рокки: «Он не машина. Он простой человек. Порежь его, и когда он увидит свою собственную кровь, то начнет тебя бояться» (на самом деле последняя часть цитаты — собственное изобретение Гаги, но это роли не играет).
«Я знаю, что это звучит безумно, но я всегда воспринимала музыкальную индустрию как машину; — продолжает она. — И я решила, что надо
пустить ей кровь и напомнить этим парням, что они имеют дело с живыми людьми, а не с автоматами. Я постоянно говорю себе: «Все в порядке, мне не больно», — неожиданно она начинает молотить кулаками по воздуху. — Хук слева, хук справа. Я в своей жизни съела столько дерьма, что теперь мне все нипочем». Она на секунду умолкает, потом продолжает цитатой из AC/DC: «It’s a long way to the top if you want to rock and roll». Так-то! Но как ни круги, у всего, что мы делаем, должны быть душа и сердце». Гага сжимает в руках своего единорога и снова зажигает лампочку. «Только мужчина мог вставить в лоб животному, символизирующему целомудрие, фаллический предмет.
В марте Гаге исполнилось двадцать пять, но временами она ведет себя как подросток. «Не могу дождаться, когда выйдет моя новая пластинка. По такому случаю надо будет как следует бухнуть». Пока, однако, ей предстоит записать вокальную партию к электророковой песне в духе восьмидесятых под названием «Electric Chapel». Неожиданно, без всякой распевки, Гага подкатывает свое кресло к микрофону, надевает наушники и начинает экспериментировать с припевом. «На Duran Duran похоже, ведь правда?» — спрашивает она. Затем пробует другой вариант и поет сильно ниже, почти в духе Шер. «Так лучше: похоже на Билли Айдола».
Несколько минут назад Гага поинтересовалась, не поменяли ли техники настройки эквалайзера, а когда ее подозрения подтвердились, попросила вернуть все обратно. Теперь, сверяясь со списком в своем блокноте, она решает подумать над выбором места для хуков, представляющих собой рев «Meet me, meet те», наложенный поверх рокота ударных. Певица предлагает пустить хук пораньше и явно довольна результатом: «Теперь это похоже на песню из семидесятых. Дженис Джоплин всю ночь напролет».
«Ну нет, это все-таки Леди Гага», — говорит один из ее продюсеров, Пол Блэр, известный также как DJ White Shadow, — долговязый парень
из Чикаго в худи с логотипом бара Angels 8с Kings. «Знаю-знаю, — отвечает она. — Но я не хочу показаться нескромной». Певица пускается
в воспоминания о том, как во время последнего турне повстречала в Орландо диснеевских принцесс: «Я радовалась так же, как в тот день,
когда впервые увидела Kiss». («Киссовский» кавер 1977 года на песню The Crystals «Then She Kissed. Me» был среди главных источников
вдохновения при записи «Born This Way».)
«Я считаю, что диснеевские принцессы ничем не хуже рокеров. Меня всегда поражали артисты вроде Kiss или Элтона
Джона: в них есть что-то неземное. Если бы у меня на глазах Kiss оторвались от земли и взмыли в воздух, я бы нисколько не удивилась. На их концертах Пол Стэнли летает над сценой, и это вполне естественно. Я тоже так хочу. Но не на сцене, а в обычной жизни. Прихожу в супермаркет и воспаряю. Мечтаю об этом! Я же фанат театральных спецэффектов — а вы чего хотели?»
Продюсеры, работающие с Гагой, выглядят измотанными. Они давно забыли, что такое нормальный сон, поскольку весь последний год колесили по миру вместе с певицей, которая решила записывать новый материал прямо в разгар турне, включавшего двести с лишним
концертов. Гага гордится своей работоспособностью. «Другие музыканты приходят в студию, записывают свою партию и идут по своим делам, а все остальное — дело техники. Но я не такая, я вникаю во все детали», — заявляет она.
«Мы не привыкли иметь дело с артистами, которые контролируют процесс от и до, — признается продюсер Фернандо Гари-бай — маленький и незаметный и тоже облаченный в худи. — В наши дни музыканты редко приходят в студию, твердо зная, что они хотят получить в итоге».
«Не знаю, как другие, — подхватывает Блэр, — но мне сложно вспомнить кого-то еще из музыкантов, с кем приходится так же выкладываться».
«Бритни, Бритни», — шепотом подсказывает Дэйв Рассел, заросший щетиной британец в вязаной шапочке, и тут же получает от Гаги удар в
плечо — правда, дружеский, ничего общего с хуками Рокки. Вперед, мой маленький пони!
В ходе гастролей «The Monster Ball Tour» Гага неизменно устраивала себе за кулисами «храм уединения» — плотно зашторенную комнату,
освещаемую лишь пламенем свечей. Двумя днями раньше, в Нэшвилле, мы встречались с ней как раз в таком помещении, стены которого были увешаны фотографиями кумиров: Джимми Пейджа, Дебби Харри, Sex Pistols, Джона Леннона и Romanes. Там же имелся триптих Энди Уорхола с изображением Элвиса Пресли и две небольших вставленных в рамочки фото, па которых Гага позирует в компании Элтона Джона — они настолько сблизились, что артистка даже стала крестной матерью его сына. Гага ведет себя как на официальном интервью: пытается четко формулировать свои мысли и даже спину держит ровнее, чем обычно. Ни дать ии взять, настоящая Монстроматерь — два года назад, когда мы встретились с ней впервые, она была не такой.
Дело было в мае 2009 года, Гага еще только готовилась к выпуску «The Fame Monster» и смутно намекала, каким будет ее второй альбом:
«Меня вдохновляют монстры, — говорила она тогда. — Я смотрю ужастики, как только у меня появляется такая возможность». В то время больше
всею артистку беспокоило непонимание публики. «Это был непростой период, — вспоминает она. — Мне было сложно оставаться собой на сцене.
Меня пинали со всех сторон и постоянно проверяли на вшивость. Люди буквально хватали меня за одежду испрашивали: «Это что еще за
чертовщина?» Ужас! Полемика была настроена против меня. Я думаю, они просто не верили в мою искренность — никто, кроме меня, не вел себя так эксцентрично».
Сейчас — совсем другое дело. У Гаги появилось понимание собственной миссии, которая неотделима от ее фанатов. «Мы с ними связаны
как пуповиной, — говорит певица. — Я не из тех людей, которые жалуются, что внимание публики их утомляет. Мне не нужно уединяться,
чтобы почувствовать себя самой собой. Фанаты — это часть меня, процентов на пятьдесят, не меньше».
И практически все, что носит Гага вне сцены, — это подарки поклонников, а с тех пор, как они узнали, что на новом альбоме появится песня «Highway Unicorn (Road То Ijwe)», в гримерке завелось целое стадо единорогов. К одному из них приколото розовое сердечко с надписью
«Ты изменила мою жизнь». Когда я спрашиваю Гагу, что из прочитанного в последнее время пришлось ей по душе, она говорит, что не читает ничего, кроме писем фанатов. «В них есть все, что нужно», — заявляет певица. (Вольная цитата из письма пятнадцатилетнего парня, написанного от руки на тетрадном листке и украшенного сердечками, звучит так: «Я навсегда твой верный маленький монстр. На концертах ты говоришь, что хочешь сделать нас свободными, и у тебя это получается. Твои песни научили меня быть собой, потому что таким я родился!»)
Гага на самом деле верит, что переродилась в образе Монстроматери, — и именно поэтому она явилась на церемонию вручения «Грэмми» в яйце.
(«Ты спрашиваешь, что бы я стала делать, если бы мне приспичило пописать? А я не писаю! У меня нет мусорных органов. Я родилась без них»,
— заявляет певица с максимальной серьезностью. «Благодаря фанатам я развиваюсь как артист, — говорит Гага. — «The Monster Ball tour»
стал для меня переломным: я поняла, что моя миссия на Земле куда больше, чем просто сочинение песен. В моих отношениях с фанатами есть чистота и подлинность. Во время шоу я всегда говорю, что никогда не пела и не буду петь под фонограмму, нагому что через искренность я выражаю свою любовь и хочу, чтобы вы ее чувствовали. Я готова репетировать до седьмого пота, чтобы стать еще лучше, чтобы быть сильной и отважной, а не плестись у кого-то в хвосте». «Кто-то мне сказал: «Если в тебе есть революционный потенциал, ты морально обязан изменить этот мир к лучшему», — добавляет певица. — Мои фанаты — это и есть моя революция. Они живое доказательство того, что не обязательно воевать со всем миром, чтобы что-то в нем изменить». Произнося этот монолог, Гага почти не моргает, а в ее глазах, обрамленных пышными накладными ресницами, появляется безумный мессианский блеск. Я начинаю беспокоиться, осталось ли в ее жизни хоть что-то человеческое, вроде еды и сна. «Нет, — заявляет она. — Только музыка и кофе».
Сейчас певица пытается заново оценить то время, коща она была не Гагой, а Стефани Джерманоттой, ученицей Convent Of The Sacred Heart, престижной католической школы для девочек в Нижнем Ист-Сайде. «Когда я начала заниматься музыкой, то смогла посмотреть на себя со стороны, — говорит Гага. — А до этого я просто не понимала, насколько не вписываюсь в этот мир. Не могла оценить, как со мной обращались в то время — я имею в виду не семью, а одноклассников, — и понять, как это на меня повлияло».
Лицо артистки смягчается. Она наконец-то позволяет себе моргнуть и продолжает исповедальным тоном: «Ковда тебя дразнят уродиной, смеются над тем, что у тебя большой нос, говорят, что ты всех достала… — Гага щурится и начинает передразнивать какую то девочку из далекого прошлого: — «У тебя дурацкий смех, и вообще ты какая-то чокнутая. Почему ты все время поешь, почему кривляешься, почему ты так намазалась, что у тебя с бровями?» У меня в то время брови были и вправду огромные, как у Эвиты Перон. Еще я пользовалась автозагаром и выглядела очень смуглой, а люди спрашивали: «Какого хрена ты такая оранжевая, и что у тебя с прической? Ты, часом, не лесбиянка? Зачем ты заявилась в школу в таком виде?» Они называли меня шлюхой и еще черт-те как. Временами мне просто не хотелось идти на уроки». Гага знает, что журналисты отыскали ее бывшую одноклассницу, которая утверждает, что на самом деле Стеф была весьма популярна. «Да слышала я об этом, — отмахивается она. — Все они вруг и не краснеют. Наверное, чувствуют свою вину и хотят оправдаться».
Певица убеждена, что школьные обиды стали причиной того, что в юности она бросила Нью-йоркский университет и плотно сидела на кокаине.
«Мне было так больно, — говорит она. — У меня в груди зияла незаживающая рана, и я пыталась забыть о ней с помощью алкоголя, наркотиков и мужчин, которые были немного старше меня. Я словно ходила по кругу в надежде как-то унять эту боль. Я смогла с этим справиться только благодаря моим фанатам».
Несколько часов спустя, после окончания шоу, в Нэшвилле объявляют о приближении торнадо, но самолет Гаги готов к вылету, несмотря на непогоду: Члены экипажа нервничают: они явно не в состоянии оценить явку визажиста, который явился на посадку в майке с портретом Стиви Рэя Вона—блюзмена, в 1990 году погибшего в вертолетной катастрофе. Одна только Гага кажется безмятежной: «Нью-Йорк… — мечтательно вздыхает артистка, так и не сменившая сценическую одежду, забрызганную искусственной кровью. — В гостях хорошо, а дома лучше». С точки зрения певицы, крушение ее самолета нарушило бы космический порядок, и следовательно, оно просто невозможно. «Я слишком многое поставила на карту, — сообщает она уже привычным мессианским тоном. — Господь хочет, чтобы я выпустила «Вот This Way», поэтому самолет долетит до Нью-Йорка как миленький». Я говорю, что альбом выйдет даже в случае ее смерти. Гага кивает головой, засчитывая очко в мою пользу, и смеется — ей все равно не страшно.
Часы в нью-йоркской студии неумолимо отсчитывают время, но у Гаги появляется очередная идея: она хочет добавить в «Electric Chapel»
речитативы в духе вечного хита «Rock Ijobster». «Кощая говорю «electric chapel», это должно чем-то подкрепляться, нужен какой то экшн,
— настаивает она. — Как будто из космоса явилась повелительница планеты единорогов и теперь твари под потолком ночного клуба». Я в шутку
предлагаю ей нанять автора песни Фреда Шнайдера из The B-52s, и она пару секунд обдумывает это предложение. Аналогичный каприз Гаги,
желающей придать своему новому альбому как можно более патетическое звучание, уже привел к тому, что Кларенс Клемонс, саксофонист
спрингсгиновской Е Street Band, бросил все и спешно примчался в Нью-Йорк из Майами. «Не хочу, чтобы меня воспринимали как королевну,
которая собирает вокруг себя свиту, — говорит Гага. — Я не думаю, что обладаю какой-то властью над людьми. Я верю, что все это было
предрешенно. Такова судьба Кларенса, и моя судьба тоже: он должен был появиться на этой записи».
Шнайдеру, однако, появление на альбоме предначертано не было, поэтому Гага решает использовать ресурсы своей команды: она ставит к
микрофону симпатичную блондинку-визажистку Тару Савело и стилиста Фредерика Асиираса, чьи манеры напоминают Джея Мануэля из шоу «America’s Next Top Model». Я тоже оказываюсь завербован и по мановению Гаги-ной руки должен дважды проорать» «Ooooh, electric!». Продюсер нажимает на воспроизведение, и в течение секунды мы слышим свои голоса на треке Гаги. «Супер! — говорит она и добавляет без всякой паузы: — Думаю, без этого мы обойдемся». Судьба может быть жестокой.
Теперь артистке предстоит заняться автобиографической песней «Black Jesus f Amen Fashion», повествующей о тех временах, когда она бросила колледж и поселилась в Нижнем Ист-Сайде. «Fashion on the runway / Work it, blackjesus», — звучит припев, наложенный поверх мощных синтезаторных басов. «Эта песня о том, как я сняла с ушей лапшу, которую мне навешивали в школе. Это оказалось так же просто, как платье сменить. Ну или как одеться в кожу с ног до головы, если говорить обо мне». Певица делает паузу. «Этот альбом провозглашает поп-культуру новой религией». Из колонок доносится «Black Jesus», и Гага шепчет: «Меня ждут крупные неприятности». Артистку уже обвиняли в том, что «Born This Way» подозрительно похож на одну из песен Мадонны, а потом ей пришлось публично отменить решение своего менеджера, который запретил Уэйрду Элу Янковичу опубликовать пародию на эту песню. Не говоря уже о том, что последний сингл Гаги иод названием «Judas» был проклят Католической лигой США
Как только работа над «Black Jesus» завершается, Гаге сообщают, что готово новое видео на «Judas». Ассистент приносит MacBook Air, и
певица смотрит клип, в котором двенадцать апостолов предстают в образе банды мотоциклистов, а сама певица изображает Марию Мащалину.
Каждый раз, наблюдая особо смачную сцену, Гага издает оргазмические стоны. «Ну, ты въехал, в чем тут суть? — дергает она меня раз в две секунды. — Надеюсь, мои фанаты посмотрят это видео по сто раз, чтобы во всем разобраться». Идея, которую пытается донести Гага, заключается в том, что предательство Иуды было частью божественного плана, а Мария Магдалина является «апостолом апостолов» и отлично выглядит в плаще цвета индиго.
Однако клип получился настолько навороченным, что потенциальным критикам певицы будет непросто об этом догадаться. Гага уже готова к их атакам: «Меня нечасто критикуют за то, что я говорю, гораздо чаще — просто за то, что я вообще посмела открыть рот», — говорит она.
Особенно сильно артистку раздражают те, кто предполагает, что единственная ее цель — привлечь к себе побольше внимания. «Внимания мне хватает,
— говорит певица таким тоном, будто обращается напрямую к своим злопыхателям. — Вам кажется, что я требую повышенного внимания и шокирую ради удовольствия кого-то шокировать? А не кажется ли вам, что за последние пару десятилетий вам не приходилось иметьдело с по-настоящему искренним художником, который не боится высказывать свое мнение о культуре, религии, правах человека и политике? Я пропускаю через себя каждую басовую партию, каждый удар барабанной палочкой, каждую кнопку на эквалайзере. Почему вы не ждете от артист чего-то большего, почему довольствуетесь малым, почему, когда я прихожу к вам с открытым сердцем, вы обвиняете меня в нарциссизме?» Позже она вернется к этой теме, но будет более лаконична: «Я настоящая художница, ставшая поп-певицей, потому что я всегда хотела ей быть».
Гага заканчивает работу около пяти утра, после чего водитель доставляет ее на секретную квартиру, расположенную где-то за пределами
Маихэттена. Там она в очередной раз включает «Рокки IV», засыпает и просыпается около десяти утра, чтобы не вылезая из постели съесть
на завтрак сэндвич с яйцом из ближайшей кулинарии, снова засыпает в районе полудня и спит до четырех. Затем она идет в душ, надевает бант и бандану из клипа «Judas», пляшет под Iron Maiden в нижнем белье, красится, лепит налицо мушку, надевает кожаный жакет поверх черного тона, натягивает стриптизсрские ботинки и берет очки с шипами (подарок фанатов), после чего направляется в Ньюарк, штат Нью-Джерси, чтобы отыграть финальное шоу «The Monster Ball Гоит».
гага успевает отреПетировать «Judas», после чего появляются ее родители: отец Джозеф, крупный мужчина в брюках цвета хаки и наглухо
застегнутой рубашке, и мать Синтия, миниатюрная блондинка в шелковом платье. Они привычно опускаются на диванчик в гримерке, словно
дело происходит в их собственной гостиной.
Отец Гаги перенес открытую операцию на сердце в 2009 году, хотя до этого категорически отказывался ложиться под нож. «Он все время твердил:
«Я в любом случае умру, так что оставьте меня в покое», — вспоминает певица. Чтобы убедить отца отправиться в клинику, она даже написала песню «Speechless», но и это не помогло.
Вскоре, оставшись на ночь у родителей, она среди ночи услышала мамин крик и до смерти перепуталась. К счастью, беда—Та и то небольшая — приключилась лишь с собакой по кличке Элис, которая упала с лестницы. «Я выбежала из комнаты, увидела отца с Элис на руках и сказала:
«С меня хватит! Звони в больницу и отправляйся туда сей же час». Теперь он полностью здоров — врачи сказали, что операция произошла в самый подходящий для этого момент».
После того как Гага спасла отцу жизнь, она решила познакомить Джозефа с его кумиром, Брюсом Спрингстином. Для меня это было все равно, что с Папой Римским повстрсчатЬся», — говорит мистер Джермапотта. Ожидая конца ренегиции, мы болтаем о Спрингстине, Клемонсе и работе Джозефа, который продает отелям услуги беспроводного Интернета. Тут в комнату входит Гага: «Пан, ты только лишнего не болтай», — просит она. «Да мы тут об Интернеге говорим», — отвечает он. «Тем хуже», — заявляет певица, пскгинейджерски закатывая глаза. Через два дня Пасха, и родители интересуются, не хочет ли Стефани сходить с ними в церковь: «ОтецО’Коннор будет рад тебя видеть». — «Не сомневаюсь», — отвечает она. «Да нет, серьезно! Он о тебе все время спрашивает». — «Вы правда хотите, чтобы я пошла в церковь на Пасху? Вы в курсе, что у меня только что вышел сингл «Judas» Мне, наверное, надо в платьице нарядиться и объявить прихожанам: «Спешите видеть: мой новый сингл уже в продаже». Вам этого надо?»
Стилист Аспирас приносит парик Гаги и водружает его артистке на голову, после чего она воссоединяется с музыкантами и танцорами.
Двадцать человек складывают руки в молитвенном жесте и повторяют слова танцора, завернутого в халат: «Господи, мы склоняем головы,
чтобы возблагодарить Тебя за то, что мы живы и здоровы. Благослови Гагу, ее голос и ее тело. Благослови ее музыкантов и их инструменты, ее танцоров и их ноги, бэк-вокалистов и их пение».
Над зеркалом в Гагиной гримерке висит фотография длинноволосого парня в кожаной куртке, обрамленная в недешевый багет. Это не кто иной, как Люк Карл, с которым артистка то сходится, то вновь расходится. «Эта история развивается на всех трех альбомах, — говорит она. — У каждого художника должна быть своя муза».
Я видел Люка за кулисами, но Гага попросила меня ничего об этом не писать. Певица не раз говорила, что была вынуждена была сделать выбор между7 любовью и музыкой. Однако присутствие на шоу Карла— барабанщика, бармена и марафонца, который ведет свой блог и работает над книгой о фитнесе под названием «Drunk Diet», — заставляет усомниться в ее словах.
«Да, но не все так просто», — комментирует Гага свои взаимоотношения с Карлом, сидя в гостиничном номере в Чикаго, через неделю после выступления в Ньюйорке. Она только что вернулась с шоу Опры и еще не успела снять со лба рог телесного цвета. Отношения с Люком, по словам Гаги, «очень напряженные», коща «один пользуется другим и оба от этого страдают, и в этой ситуации остается лишь делать то, во что ты веришь, и бороться за свою любовь». Получается, что главное—найти во всем баланс? Гага энергично кивает: «Да-да, баланс — вот что мне нужно. И если говорить по правде, то все, кто меня любят, знают об этом и принимают меня такой, какая я есть».
Хотелось бы верить, что Гага сможет найти свое счастье, потому что подчас вещи, которые она говорит, вызывают тревогу. Еще в Нэшвилле мы обсуждали Элвиса Пресли и Майкла Джексона и говорили о трагических совпадениях в судьбе двух знаменитых музыкантов. «Думаешь, со мной может случиться то же самое?» — спрашивает она, и я со вздохом говорю, что да. «Страшно, что и ты так думаешь», —говорит певица и после короткой паузы, словно взвесив все «за» и «против», продолжает: «Если такова моя судьба, значит, так тому и быть».
В Чикаго на нее снова накатывает мрачное настроение: «Вот что я тебе скажу: когда я на сцене, я жива. А когда спускаюсь с нее — я мертвая.
Все эти разговоры о том, что хорошо, а что плохо, что полезно, а что нет, ко мне никакого отношения не имеют. Я не чувствую себя живой,
когда я не на сцене, такой уж я родилась». Звучит тревожно, но у меня из головы не выходит момент в Ньюйрке. Гага уже было развернулась, чтобы отправиться за кулисы, и тут на сцену накатила волна фанатов. Секунду спустя из динамиков раздалась запись песни «Judas» и Гага снова пустилась в пляс, вскидывая ноги, обутые в сгриптизерские сапоги. Концерт закончился, но представление продолжалось, и казалось,
что так будет всегда.
Леди Гага
Альбом «Born This Way» уже в продаже.
Источник: журнал «RollingStone»