Группа Marsel — живое воплощение поговорки «терпение и труд все перетрут». Хотя, талант и везение — тоже вещи важные, о чем ребята сами и поведали журналу ВКурсе. О своем неуклонном подъеме на вершины хит-парадов, гастролях за границей и грядущем первом сольнике в Москве рассказывают вокалист Степан, клавишник Женя и саксофонист Митя.
Митя: Мы ведь были вообще первыми, кто дал интервью журналу ВКурсе. Мы и наша хорошая коллега Настя Задорожная. Я смотрю, у вас тут многое поменялось. Раздел «Секс» появился. Вот интересная статья «В постели с геем — что делать?».
(смеются)
Степан: Это же есть прикол. Ты лежишь между девушкой твоей мечты и геем — к кому повернуться задом?
(смеются)
Ладно, об этом не будем. В первую очередь хотелось бы вот что узнать. Есть же еще одна группа с подобным названием, москвичи Marselle. Как вы можете объяснить разницу между ими и нашей питерской, зашибенской группой Marsel?
Женя: Ну ты сам и ответил.
Степан: Если слышишь, что хорошая песня — значит, мы.
Митя: Если вообще песня — это мы.
Женя: А если рэп — то Москва.
Степан: А так мы очень скромные.
Вы знакомы с парнями?
Женя: Нет, нас с ними не знакомили.
Но если судьба сведет на сцене одного фестиваля, например, что вы им скажете?
Митя: Ничего не скажем. Скажут зрители. Нам с ними, на самом деле, нечего делить, кроме названия — просто так получилось.
Степан: Мы поем, они читают рэп, между нами ничего общего, нас ничего не связывает.
Но с московским рэпом вас все-таки кое-что связывает — трек с Птахой вот. Как альянс сложился?
Степан: У нас есть друзья, группа RP, два брата из города Москва. Нас познакомил когда-то Сергей Жуков из группы «Руки вверх». И однажды холодным зимним вечером ребята скинули мне музыку с куплетом. И сказали: «Давай замутим совместный трек». Я ответил: «Конечно». И в тот же вечер написал припев «Настроение осень». На следующий день мы записывали версию песни «Сколько бы». Я приехал на студию раньше на полчаса и записал этот припев. Отправил парням, они доделали второй куплет. Потом песню услышал Птаха, ему очень понравилось, и он записал свой рэп. Мы с ним познакомились, он оказался отличным человеком. С тех пор мы общаемся, дружим.
Вы ведь все приехали из разных городов в Питер учиться — почему не в Москву?
Митя: Здесь дешевле (смеется).
Женя: Здесь романтики больше, а не беготни, нервотрепки. Но это, знаете, всегда такое первое впечатление о Питере и Москве.
Степан: Мне мой папа говорил: «Давай езжай в Москву». Но у меня друзья в Петербурге учились и рассказывали, как здесь круто. Что здесь вся молодежь классно тусуется, культурная жизнь кипит. Я поступал на режиссерский факультет, и мне было немного страшно ехать в Москву — оказался в Петербурге и ни разу об этом не пожалел. Здесь я встретил самых важных в моей жизни людей.
Митя: Это он про нас.
(смеются)
Есть мнение, что систематическое музыкальное образование душит ростки творчества в человеке. Как вы это прокомментируете?
Женя: Есть такое, конечно. Митя вот на джазовом отделении учился, а я могу сказать как бывший студент академического. Ребята зажимаются. Хотят свободы больше, а преподаватели навязывают им свой вкус, какие-то каноны. Собственно, поэтому я поступил потом на эстрадное.
Степан: Чтобы обрубать все академическое, в группе есть я. Чтобы сказать парням: «Не надо, слишком сложно». Мы тут вообще как с психологом разговариваем!
Митя: А я вообще высматриваю отель на Мальдивах. Вот брошу все и уеду.
Я вот, честно говоря, с тяжелым сердцем вернулся из Германии в наши российские снега. Вы ведь бывали за границей уже?
Митя: Скоро в Таллин поедем.
Ну курица не птица, Эстония не заграница.
Женя: В Стокгольме и Хельсинки были.
Разницу-то увидели, наверняка?
Степан: В Стокгольме на сцене была какая-то невероятная техника, которой в России, наверное, лет пять еще не увидим. Мы выступали там на оупен-эйре перед большим количеством народа, и колонки висели размером метра, может, полтора на метр, тоненькие очень, а мощность выдавали, как на концерте в Ледовом дворце.
Женя: И пульт ультрасовременный — с такого ракеты запускать.
Зато публика скандинавская, небось, отмороженная?
Женя: Ну они такие европейцы, что.
Степан: Нормальная публика.
Здесь-то девчонки орут, а там?
Митя: А ты думаешь, мы там для стокгольмцев играли? Те русские, которые едут выступать в Америку, тоже не для американцев выступают. Везде наша публика.
Тогда давайте назад оглянемся. С чего все начиналось в 2005 году?
Митя: Группа создана на базе общежития Университета Культуры и Искусств. Ланское шоссе, дом 9. Там мы все и перезнакомились. Группа создана с целью покорить университетский конкурс. Но как оказалось, это было всего-навсего «кулек-пати» («Кульком» называют ласково свое учебное заведение СПбГУКИ сами студенты — прим. ВКурсе). Мы сделали песни Степы, аранжировали их, выступили там — и, собственно, всем понравилось. Стало понятно, что раз нравится пятидесяти-ста человекам, то понравится и тысяче. И начали репетировать.
Как ведь обычно бывает, группа начинает обивать пороги клубов, мол, дайте поиграть в четверг. А у вас как было?
Митя: После нашего выступления в том клубе к нам подошел арт-директор и предложил выступить там уже за деньги. При условии, что придет народ. Но так как мы репетировали в общежитии, а там живет много людей, мы открывали окна — и весь двор нас слушал. В итоге на нашем первом концерте был полный клуб.
И после этого пошли сразу всякие конкурсы, «Пять звезд» и так далее?
Митя: Не так совсем. Все-таки от общежития до нашего нынешнего статуса мы шли пять лет.
Ну все-таки, про «Пять звезд». Вам там Кобзон аплодировал?
Степан: Ага, танцевал там, снял парик.
(смеются)
Женя: Танцевал на столе вместе с Долиной.
Митя: Это была закрытая пати.
Женя: Кобзон за нас на самом деле вписался, чтобы мы прошли в финал.
Степан: Мы были единственным живым коллективом, прошедшим кастинг. И долго была неопределенность, прошли мы в финал или нет. Сначала нам сказали, что финалистами стал очередной состав группы «Премьер-министр». Я расстроился. Прошла неделя, нам позвонили и сказали, что мы все-таки прошли. Вот, слава богу, все отлично! Начали репетировать No Woman, No Cry. Я уже праздновал буквально, но прошло несколько дней — опять позвонили и сказали, что нет, ни фига мы не в финале. Мы опять огорчились и подумали, ну ладно, не едем — так не едем. Прошел чуть ли не месяц. Помню, была ночь. Сидел я в питерском диджей-баре «Дача» часа в три ночи — сами понимаете, чем там можно в это время заниматься. И тут бац, звонок от Сергея Жукова. Сказал, что Кобзон и Долина за нас вписались, и впервые в истории этого конкурса финалистов сделали не 13, а 14. Специально ради вас.
Вы ведь там вряд ли No Woman, No Cry исполняли.
Митя: Я им говорил, надо было ее петь. Мы ее ух как сделали!
Женя: А что, плохо что ли в итоге вышло?
Митя: Плохо.
Женя: Так сказали бы: «У, растаманы».
Степан: Нам Серега Жуков предложил спеть что-то все-таки из понятного народу, что в России любят.
Митя: Мы подумали сделать сначала эту (напевает) та-тара-та-тара-та-тара-та-та-да.
Степан: Она есть у нас ВКонтакте, «Я тебя люблю» называется, по-моему. Это Челентано, он там так и поет: «Я тебья льюблю и бьез тебья нье могу». Митя был у себя в Перми, а мы с Женей сидели в квартире на Ладожской, куда он только переехал из общаги, и делали аранжировку на каком-то древнем компьютере.
Женя: Степу записывали через микрофончик от гарнитуры, с помехами жесткими. Я эти помехи потом вычищал, чтобы хоть музыку слышно. Все тормозило дико.
Митя: У меня был модем со скоростью 64 килобита в секунду. Ребята мне прислали трек, а я на микрофон от ноутбука прописал саксофон. Потом я им три часа его обратно отправлял.
Женя: В итоге пришлось от нее отказаться.
И вы взяли песню Софьи Ротару.
Степан: Было три конкурсных дня. В первый нужно было спеть мировой хит, во второй — нашу песню, а в третий — да, Софьи Ротару. Нам досталась совершенно нелепая советская песня «Родина моя». Ее можно найти в видяшках в нашей группе, мы ее сделали круче, чем оригинал.
Вас не коробило с таким репертуаром выступать?
Митя: Еще как.
Женя: Подкоробливало. Нам, правда, режиссер интересный номер поставил. Но как все в итоге вышло…
Степан: Вышла такая подстава, мягко говоря. Когда я начал петь, у меня выключился ушной монитор. Я потерял тональность, был вынужден ориентироваться по эху из зала, поймал мелодию в конце первого припева только. Нас предупреждали, что такое возможно, но мы по своей молодости на это внимание не обратили — и нас, так сказать, слили. Но как мы потом поняли, победители этого конкурса никуда потом не продвигались. А те, кто плелись в хвосте, в итоге выстреливали. Лера Массква заняла 12 место, например. Те же «Ранетки» — шестое или седьмое.
Но главный шаг к славе вы сделали при поддержке проекта «Я талант»?
Митя: Да, знаменитыми мы стали благодаря сайту yatalant.ru.
Степан: Нас пригласили на День Первокурсника, когда мы стали уже более-менее популярными — благодаря Контакту, кстати. И после выступления к нам подошла девочка Катя, чтобы взять у нас интервью для сайта «Я талант». Я пришел домой и просто по приколу на этом сайте зарегистрировался. Через две недели нам позвонили — и вот, мы звезды. Это правда. Любой может попробовать себя на разогреве какой-нибудь звезды, которых привозит корпорация PMI. Вот Шакира, например, скоро приедет. На сайте пока не так много народу, поэтому шансы велики.
Вот вы раньше были частью такой полуандеграундной сцены, выступали с Ассаи…
(смеются)
Степан: Именно что «сассаи».
Женя: Раньше мы были в андеграунде и немножко «сасссаи».
Митя: Мы хотели оттуда выйти, потому что надоело.
Женя: Не, Ассаи хороший.
Но сейчас-то вы оказались в компании Димы Билана и подобных — с ними интересней?
Митя: Ага, мы с Биланом встречались недавно в одной гримерке на съемках передачи, сидели, вжавшись в диван.
(смеются)
Так зачем вам нужен этот центральноканальный шоубиз?
Митя: Мы все неместные. Нам оставаться на месте никак нельзя было — только вперед.
Степан: Так мы никаких усилий к этому не прилагали. Не равлись куда-то, не пихали свои песни каждому продюсеру. просто репетировали, просто пели, давали концерты, выкладывали песни в Интернет. Поэтому, наверно, остались людьми. Слава сама до нас докатилась. Думаю, любой артист хочет, чтобы на его концерты приходило много народу.
Митя: Особенно 10 апреля в московский клуб Milk.
Это презентация чего-то будет, или что?
Митя: Это наш первый большой сольный концерт в Москве. Там сцена большая, две с половиной тысячи народа вмещается. Будет полностью живой звук. Не только мы трое, но еще гитара, бас, ударные нас поддержат. Презентуем наш макси-сингл «Для тебя». И если нам очень-очень всем повезет, то презентуем и клип на эту песню.
А зачем вам живой состав, если вы встраиваетесь в эту фанерную попсовую тусовку? Зачем напрягаться, бисер метать?
Женя: Ну мы же изначально живой коллектив, мы музыканты.
Митя: Несем андеграунд в массы. Просто очень хитро это делаем. Однажды все прогнется под нас.
Степан: И все попсовики в один прекрасный момент поймут, что враг близко, уже в тылу. И в этот момент будет уже поздно.
Какие признаки славы вы на себе ощущаете?
Митя: Бремя славы Степа у нас несет — расскажи!
Степан: Секунду. У меня чайник сломался, вода в кастрюле вскипела…
Это уже ответ на мой вопрос.
Митя: У него хоть есть кастрюля!
Девицы под окном дежурят?
Степан: Конечно, дежурят. Я уже привык к этому.
Митя: Давно подозревал, что бабки, которые у степиного подъезда на лавке сидят, на самом деле поклонницы.
Степан: А что «слава, слава»? Берут автографы, просят сфотографироваться, куда бы я ни пришел. К стоматологу езжу в метро, потому что в это время обычно пробки — и всегда узнают. Вчера пошел в кино — там просят сделать фото. После иду к машине — подбегает молодой человек, просить оставить автограф девушке Ане. Ничего такого в этой славе нету. Даже может быть неприятно, когда люди на тебя пристально смотрят.
О, забыл спросить про фильмы, где Степан снимался — «мы из будущего», к примеру.
Степан: Я ведь учился на кого? Правильно, на актера и режиссера шоу-программ. И на первом курсе, в 2003 году, к нам пришла женщина с «Ленфильма», весь курс сфотографировала и выложила в базу данных студии. Спустя буквально полгода мне позвонили и позвали на съемки фильма «Брежнев». Я там сыграл эпизодическую роль, честно заработал 5000 рублей. Потом пригласили сняться в четырехсерийном телефильме «Грозовые ворота» Андрея Малюкова. Это были уже не просто съемки, а целая экспедиция. Нас вывезли в Геленджик, и там я в перерывах между съемками постоянно пел свои песни. После этой картины прошло несколько лет, и Малюков пригласил меня сниматься в свой новый фильм с рабочим названием «Черные следопыты». И помня о моем творчестве, он предложил написать для саундтрека главную песню под начальные титры. Дал мне на это один день. Я приехал в общагу к Жене.
Женя: Мы буквально за пару часов сделали аранжировку. Помню, там под титры было уже подложена другая тема — надо было попадать в акценты.
Степан: Я принес куплет-припев режиссеру — он сказал, что надо сделать поагрессивней. Когда мы закончили, продюсеры не захотели брать эту песню, потому что у них контракт был с какими-то другими артистами. Но Андрей Малюков сказал: «Если вы не возьмете Marsel, то и меня в титрах не указывайте». Взяли.
А песня-то действительно тяжелая вышла, не характерная для вас. Вам вообще близка такая музыка?
Степан: Это была отдушина для нас (смеется).
Женя: Я раньше как раз подобную музыку играл. И хеви-метал, и альтернативу.
Степан: Мы вообще не замыкаемся в одном стиле, открыты для экспериментов.
Вы готовы пожертвовать славой ради того, чтобы делать то, что хотите?
Степан: Так нас никто ничего не заставляет. Мы делаем то, что нравится и нам, и тысячам людей. Зачем делать что-то другое?
Для чего вам нужна сеть ВКонтакте?
Митя: Если бы не Контакт, может, у нас ничего бы и не получилось. Мы пока пионеры, не так давно группу зарегистрировали. Раньше было удобно приглашать всех друзей на встречи, собирать людей на концерт. К сожалению, сейчас это запретили.
Степан: Мы хотели бы передать Павлу Дурову и его команде просьбу, чтобы сделали рассылку платной.
По материалам http://vkurse.ru/a/geFr