Свою новую книгу Джеффри Сакс назвал вполне в традициях экономической литературы:
«Цена цивилизации». Однако в этом труде автор, признанный экономист, теоретик устойчивого развития и многочисленных «шоковых терапий», с разной степенью успеха проводившихся то на одном, то на другом континенте, предстает еще и как мыслитель, философ и в значительной степени футуролог.
Нет, Сакс не изменяет своей излюбленной методике — скрупулезному анализу статистических и
социологических данных споследующей их экстраполяцией. Однако в «Цене цивилизации» он несколько неожиданно для читателя отправные точки для выхода из современного кризиса (прежде всего, конечно, американского) ищет в наследии двух величайших учителей нравственности в истории человечества — Будды на Востоке и Аристотеля на Зап которые «дали поразительно похожее предписание относительно долговременного счастья рода человеческого. «Средний путь», сказал Будда в V веке до н.э., будет удерживать человечество в равновесии между ложными чарами
аскетизма, с одной стороны, и стремлением к удовольствиям -с другой. Через два столетия после Будды и в совсем другой части света Аристотель дал своим ученикам-грекам сходный завет «умеренности во всем». Такая умеренность была, по Аристотелю, ключом к счастью
(эвдемонии) или к реализации человеком его потенциала. Подобно Будде, Аристотель стремился найти средний путь между двумя крайними позициями своего времени — стоицизмом и эпикурейством».(Американцы — потребители. Цена цивилизации)
Современному американскому обществу, по мнению Сакса, также необходимо выстроить свой «средний путь» от заблуждений идеологии свободного рынка, расколотой нации и «утраченного процветания» к высокоэффективному правительству и внимательному обществу, ответственному перед будущим. Но прежде чем искать лекарство, нужно поставить диагноз. «Специалист по макроэкономике сталкивается с теми же проблемами, что и врач. Врач должен помочь пациенту, у которого наблюдаются серьезные симптомы, но заболевание неизвестно. Эффективная реакция предусматривает правильную диагностику основной, пусть и скрытой, проблемы и последующую разработку системы лечения, которая устранит проблему».
Диагноз Сакс ставит в первой части «Большой крах». (Американцы — потребители. Цена цивилизации)
Он пишет: «Проблемы Америки заключаются не столько в производительности, технологии и природных ресурсах, сколько в способности к честному сотрудничеству. Могут ли американцы заставить свою политическую систему решать проблемы, число которых растет? Могут ли американцы меньше уделять внимания удовлетворению краткосрочных потребностей, чтобы сосредоточиться на будущем? Признают ли наконец сверхбогатые свою ответственность по отношению к остальному обществу? Эти вопросы касаются скорее настроений, эмоций американцев, их готовности к коллективным действиям, нежели исчерпания экономических возможностей или исчерпания ресурсов. Каким образом ведущая экономика мира за столь короткий срок впала в отчаяние?
Я диагностирую беды Америки, исследовав четыре аспекта американского кризиса: экономический, политический, социальный и психологический».
Экономический аспект, по мнению автора, связан со сворачиванием государственных программ, снижением подоходного налога и концентрацией капиталов и власти в руках привилегированного меньшинства. «Компромиссы с богатыми не соответствуют устремлениям, отражаемым опросами общественного мнения. Общественность хочет, чтобы богатых обложили более высокими налогами, чтобы военные расходы были сокращены и чтобы были разработаны способы замены нефти возобновляемыми источниками энергии. Вместо этого общественность получает снижение налогов на богатых, необузданный рост военных расходов и продолжающийся застой в освоении источников энергии, альтернативных нефти, газу и углю».
В политическом аспекте Сакс не видит большой разницы между двумя ведущими американскими партиями. «Единственное различие между республиканцами и демократами состоит в том, что на республиканцев влияют крупные нефтяные компании, а на демократов — Уолл-стрит». Продолжая считать рыночную модель эффективной, автор книги призывает к созданию смешанной модели капитализма со значительно долей государственного вмешательства и регулирования.
Социальный аспект — это «расколотая нация». Сакс перечисляет: «это раскол между штатами, традиционно поддерживающими республиканцев, и штатами,
поддерживающими демократов; между городом и сельской местностью; между белыми и меньшинствами; между фундаменталистами и основными религиозными конфессиями; между консерваторами и либералами и между штатами «солнечного пояса» и штатами «снежного пояса». Эти линии противостояния реальны».
Психологический аспект — проблемы общества потребления, которое изнемогает от обилия рекламы и перенасыщено массовой информацией. «Американцы очень быстро бегут за своим счастьем, но, попав в капкан, который психологи окрестили «бегущей дорожкой гедонизма», остаются на прежнем месте».
(Американцы — потребители. Цена цивилизации)
Итак, диагноз поставлен. И главное лекарство -«средний путь», который способно пройти поколение, определяемое Саксом как «поколение тысячелетия».
«Свои надежды американцы должны возлагать на молодых граждан, наиболее заинтересованных в будущем. Поколение тысячелетия — люди в возрасте от 15 до 29 лет, от студентов до рабочих — уже проявляет особый характер. Его представители более открыты, более разнообразны, более связаны друг с другом, более склонны к общению в социальных сетях.
Они более образованны и более привержены делу повышения эффективности государства, чем прежние поколения. Существует искушение назвать нынешний кризис нежелательным наследством, которое непреднамеренно оставило американской молодежи мое поколение, поколение, родившееся после Второй мировой войны. Предсказываю: благодаря молодежи Америка изменится сильнее, чем она изменилась благодаря их родителям. (…) Представители поколения тысячелетия отличаются от своих предшественников. Если люди послевоенного поколения были детьми телевидения, то люди поколения тысячелетия — дети интернета. Люди послевоенного поколения часами, как прикованные, просиживали перед телевизорами.
У людей поколения тысячелетия разнообразные интересы и возможности: они ежедневно общаются с друзьями в Facebook, ловят отрывки новостей, смотрят видео и гуляют в Сети. Одновременно они выполняют уникальную и сложную работу. Но это не всё. Поколение тысячелетия разнородно в этническом
отношении, придерживается либеральных общественных взглядов. Эти молодые люди более образованны благодаря собственным усилиям и склонны относиться к государству с большим доверием».
В предисловии к американскому изданию книги Джеффри Сакса «Цена
цивилизации» Э.О. Вильсон пишет: «Мы существуем в странном сочетании эмоций каменного века, средневековых верований и божественной технологии. Вот вкратце описание состояния, в котором мы вступили в начало XXI века». Сакс называет эту мысль «непревзойденной по точности». Вся история человечества, все ее прозрения и заблуждения сегодня, как, возможно, никогда прежде, оплетают нас посредством не только двойной спирали генетической памяти, но и невообразимого пространства Всемирной паутины. Но и из самого запутанного лабиринта можно найти выход, средний путь. Даже если за это придется заплатить высокую цену.. «ЦЕНА ЦИВИЛИЗАЦИИ»: ЦИТАТЫ
Американцы стали меньше доверять друг другу. Они, по ставшим ныне знаменитым словам Пантэма, «играют в боулинг в одиночку».
Устойчивость и справедливость по отношению к будущему сопряжена с концепцией разумного управления в сфере будущего, в соответствии с которой ныне живущее поколение должно выступать в роли управляющего ресурсами земли, который действует в интересах грядущих поколений.
Нравится нам это или нет, но судьба будущих поколений в наших руках. В логике экономики
свободного рынка немногое заставляет нас всерьез учитывать интересы будущих поколений. Следовательно, подлинная устойчивость требует, чтобы каждое поколение защищало будущее, сдерживая собственные
близорукие потребительские предпочтения.
Сущность глобализации состоит в том, что теперь все части мира связаны друг с другом торговыми, инвестиционными и производственными отношениями, благодаря которым конечные продукты вроде компьютеров, мобильных телефонов или автомобилей создаются в результате производственных процессов, происходящих во многих странах. Можно сказать, что в известном смысле глобализация длится уже несколько тысячелетий. 2000 лет назад Китай при династии Хань экспортировал шелк в Римскую империю в обмен на золото и произведенное в Сирии стекло. Открыв в конце XV века морские пути из Европы в Азию и Америку и совершив то, что Адам Смит считал «двумя величайшими и важнейшими из записанных в истории человечества деяний», Христофор Колумб и Васко да Гама положили начало экономическим связям между всеми частями света. И все же, несмотря на столь долгую историю мировой торговли, в современной глобализации есть нечто качественно иное, причем настолько иное, что позволяет называть современность новой эрой глобализации.
(Американцы — потребители. Цена цивилизации)
Эффект конвергенции состоит в том, что новая глобализация предоставляет новым рыночным экономикам канал освоения технологий, позволяющих быстро выходить на более высокие уровни развития и таким образом стремительно сокращать отставание по доходам от богатых стран, в частности, США.
Понятие «эффект мобильности» описывает основную асимметрию глобализации: различие между подвижным в международных масштабах капиталом и неподвижной рабочей силой. Бедные избиратели редко меняют свои политические пристрастия.
Америка отчаянно нуждается в целостной энергетической стратегии, поскольку США одновременно столкнулись с тремя проблемами: дефицитом нефти в мире; усилением конкуренции за поставки в нестабильных регионах мира; опасным для окружающей среды стремительным ростом потребления ископаемого топлива.
Успешный бизнес производит не только товары, успешный бизнес производит желания.
Конечным результатом растущего потребления становится общество, изо всех сил бегущее для того, чтобы остаться на месте.
Американское изобилие умножило проблему иррациональности поведения потребителей. Американцы демонстрируют приверженность шокирующему спектру пагубных привычек и потерю самоконтроля. Не создала ли Америка мир, который запрограммирован на подрыв равновесия самого человечества?
Будущее принадлежит американской молодежи, самой прогрессивной и пестрой по составу части американского общества. Изменения начнет преимущественно так называемое поколение тысячелетия — поколение людей, которым в 2010 году исполнилось от 15 до 29 лет. Представители этого поколения имеют социальные связи, владеют интернетом и ищут новые формы вовлеченности в общественную жизнь и участия в политической деятельности.
(Американцы — потребители. Цена цивилизации)
Товары, необходимые для выживания, дешевы, тогда как продукты, предназначенные для нарциссической самостимуляции и общественной демонстрации, дороги. Жизнь не требует больших расходов, но пускание пыли в глаза сопряжено с большими расходами.
Если бы на Земле жило на несколько миллиардов человек меньше, возможно, можно было бы подумать о возвращении к более простой жизни. Но, сколь бы привлекательным ни казался такой вариант некоторым людям, сегодня такие мечтания — анахронизм.
(Американцы — потребители. Цена цивилизации)
Американцы отступили из общественного пространства в свое частное пространство, где зачастую часами смотрят телевизор, причем даже не всей семьей, а каждый в своей комнате. Америка стала страной посторонних.
ВВП измеряет всё, кроме того, ради чего стоит жить.