О чем писали в Советских журналах в 1946 году (ч.9)

Да здравствует второй год великого пятилетнего плана!

Советский народ вступает во второй год пятилетия восстановления и развития народного хозяйства СССР. Кончился первый послевоенный год, первый год новой пятилетки. Этот год показал многое. Из пепла и руин сожженных городов и деревень поднялись промышленные предприятия, школы, дома, сняты леса с многочисленных строек — заводов, шахт, электростанций, построенных заново. Это и есть пятилетка в действии, воплощение в жизнь напряженного творческого труда советских людей. Сбываются предначертания товарища Сталина о том, что «Советские люди, во главе с коммунистической партией, не пожалеют сил и труда для того, чтобы не только выполнить, но и перевыполнить новую пятилетку».

Трудно вообразить сколь велики результаты героических усилий советских людей в первом году новой пятилетки. Уже работают Сталинградский и Харьковский тракторные заводы. Восстановлены Ростовский завод сельскохозяйственных машин, Нижне-Свирская гидроэлектростанция. Восстановлены крупнейшие домны на металлургических заводах Юга. Близится срок пуска восстанавливаемого Днепрогэса. Уже восстановлены сотни и тысячи других предприятий. Только в одной Белоруссии вступили в строй 5000 промышленных предприятий.

В годы Великой отечественной войны немецко-фашистские захватчики нанесли нашей стране тяжелый ущерб. «Любое другое, даже, самое крупное современное капиталистическое государство, потерпев такой ущерб, было бы отброшено на десятки лет назад и превратилось бы во второстепенную державу. Но с Советским Союзом этого не случилось. Из второй мировой войны Советский Союз вышел крепким и сильным» (Жданов).

Между тем, в капиталистических странах происходят совсем иные события. Переход от войны к мирной жизни в этих странах сопровождается экономическими и политическими кризисами. Например, в Соединенных Штатах Америки закрываются фабрики и заводы, объем промышленного производства непрерывно сокращается.

Три миллиона безработных в Соединенных Штатах Америки — вот один из характерных итогов первого послевоенного года для капиталистических стран.

В нашей стране нет и не может быть безработицы. Советскому человеку не знакомо чувство страха перед постоянной угрозой лишиться работы. Везде и всюду, на всех участках социалистического строительства в нашей стране нужны работники, вооруженные знаниями и опытом. Советские люди хорошо понимают, что привлечение новой рабочей силы в промышленность, на транспорт и в строительство является одним из решающих условий выполнения плана восстановления и развития народного хозяйства.

Одним из серьезных источников пополнения рабочей силы являются Государственные Трудовые Резервы. Наши читатели — учащиеся ремесленных училищ и школ ФЗО должны постоянно помнить о том почетном месте, какое они занимают в рядах советских людей — строителей и творцов социалистического государства. С тем большей энергией они будут овладевать знаниями, мастерством и культурой.

Советский народ с честью прошел первый послевоенный год.

Под руководством нашего родного Сталина будем с еще большей силой трудиться над выполнением плана второго года новой пятилетки. Академик В. ОБРАЗЦОВ I «огда мы говорим, что СССР — это ‘ V железнодорожная держава, перед нами возникают картины длиннейших рельсовых путей, тянущихся через поля и горы, мимо сел и городов, от Ледовитого океана к Черному морю, от Ленинграда к Владивостоку. А по этим железным дорогам,, по стальным полоскам рельсов, мчатся сотни и тысячи паровозов, ведущих длинные составы. Рельсы и паровозы или электровозы — вот о чем мы.прежде всего думаем, когда речь заходит о железных дорогах. И многие, вероятно, не знают о том, что сначала были изобретены рельсы и только через 200 с лишним лет после этого появились бегущие по ним паровозы.

Уже очень давно инженеры задумывались над тем, чтобы сделать дорогу гладкой, как лед. По гладкой дороге гораздо легче перевозить грузы, чем по дорогам, изрытым выбоинами или мощеным крупным булыжником. В древней Греции делались выбоины в камнях, длинные колеи, в которых двигались колеса священных колесниц. Но особенная нужда в гладких дорогах возникла гораздо позже в передовых странах, с развитой промышленностью. В этих странах к заводам и от заводов приходилось перевозить тысячи тони грузов. И часто бывало, что самым трудным делом оказывалось не приготовление на заводах машин и товаров, а перевозка сырья и готовыч продуктов по скверным дорогам.

На старинных рудниках стали прокладывать деревянные дороги. Такие дороги иногда делают н теперь на лесозаготовках, где дерево есть всегда под рукой. Колеса по дереву скользят хуже, чем по железу. И когда лет 300 назад увеличилась метровые стальные полосы закрепляли на каменных устоях. У рельсов была верхняя узкая часть—«головка» н утолщенная по середине «шейка», но «подошвы», которой рельсы опираются на шпалы, тогда еще не делали. Тем не менее это была уже настоящая железная дорога, по которой вместо паровозов катились конные повозки. Благодаря гладкости рельсов и малому трению лошадь могла провезти по железной дороге в семь раз больше груза, чем по хорошему шоссе.

Гораздо труднее было изобрести паровоз. Над постройкой машины, которая ехала бы сама, без помощи лошади, да еще везла себе груз, работали многие итые ученые и изобретатели.

Почти через 100 лет французский ученый, изобретатель Юоньо осуществил проект первого парового экипажа. Впервые в мире самодвижущаяся повозка с 4 пассажирами, пыхтя н гремя, двинулась в путь, сделала два круга по большому двору, завернула, чтобы начать третий круг, и… остановилась на 15 минут, пока в котле не набралось достаточно пара. Через 10 минут езды опять пришлось остановиться. В топке котла сгорало очень много дров, и всем стало ясно, что такие несовершенные паровозы еще не могут конкурировать с лошадьми.

Но это не остановило изобретателей. В 1804 году был построен еще один паровоз, в Америке. А в 1813 году Брунтон построил паровоз с длинными железными ногами, которыми паровоз отталкивался от железнодорожного полотна.

Брунтон и другие инженеры считали, что у паровоза обязательно должны быть ноги. Они думали, что без специальных рычагов, отталкивающихся от земли, колесо закрутится на месте, начнет скользить по рельсам, но ни за что не сдвинется с
Вскоре было сделано и еще одно усовершенствование: два колеса закрепили неподвижно на оси, как это делают и теперь на железнодорожных
Вы видите, как постепенно Были попытки построить паровозы с зубчатыми колесами, цепляющимися за полотно железной дороги. И если бы в начале прошлого века по рельсам промчался наш паровоз без ног и зубчатых колес, самые передовые ученые посмотрели бы на него, как на чудо. Дело в том, что только в 1813 году Блекетт и Хендлей открыли закон сцепления, согласно которому паровоз может ехать без помощи ног. Но для этого надо, чтобы колеса плотно сцеплялись с рельсами, сильно на них надавливали. Если движущие колеса паровоза — те колеса, которым с помощью рычагов передается давление пара на поршень — не надавят как следует на рельсы, они начнут «буксовать», крутиться на месте, не двигая поезд. Вес паровоза должен быть достаточно большим. Тяжесть паровоза прижимает колеса к рельсам. Ученые установили, что сила тяги, требующейся для того, чтобы сдвинуть поезд, не должна превышать 0,16 от веса паровоза, передающегося движущим колесам. По специальным формулам можно рассчитать, что для перевозки железнодорожного состава, весящего 8000 тонн, паровоз должен весить 120 тонн. Более легкий паровоз, даже с очень мощным котлом, не сможет сдвинуть вагоны с места: его колеса начнут крутиться на месте, буксовать.

Открытие закона сцепления освободило конструкторов от необходимости приделывать паровозам ноги. Казалось бы, что теперь уже строить паровозы просто. Но в распоряжении инженеров не было еще самого главного: мощных и не слишком громоздких паровых котлов.

Мощные котлы применялись уже на заводах, но чтобы получить много пара, эти котлы снабжали гигантскими топками, а чтобы в топках быстро сгорали дрова, их соединяли с высоченными трубами. Но ведь нельзя же на паровозе поставить трубу в 40. а то и в 60 метров высотой!

От больших топок паровые котлы избавил французский инженер Сеген. Он пропустил дым и горячие газы из топки по особым дымовым трубам сквозь все тело котла. Дымовые трубы нагревали воду всей своей поверхностью, и пар образовывался в котле очень быстро.

В 1814 году Стефенсон предложил выпускать отработанный «мятый пар» из цилиндров в паровозную трубу. Поток горячего пара с силой вырывался из трубы, увлекал за собой воздух и увеличивал тягу. С тех пор до наших дней из дымовой трубы паровозов вырываются белые клубы пара.

Много потрудились ученые всех стран для того, чтобы создать мощный и компактный паровой котел. Вот уже начали строить паровозы. Рельсы для них были давно готовы. Но тут на пути изобретателей встала еще одна трудность. В такой стране как Англия— сто с лишним лет назад построить железную дорогу между двумя городами можно было только с разрешения парламента. А в парламенте было много врагов железных дорог. Пассажиров в Англии перевозили в почтовых каретах или по рекам и каналам на парусных и паровых судах. Появление железных дорог грозило разорить владельцев старых перевозочных средств. Богатые лорды, не нуждавшиеся в железных дорогах, и невежественные крестьяне, пугавшиеся паровозов, тоже были врагами железных дорог. Когда основатель первой железной дороги, между породами Стоктон и Дарлингтон возбудил ходатайство о постройке, влиятельный герцог Кливелендский запротестовал, так как паровозы распугали бы лис в его владениях. Пришлось изменить направление дороги.

В 1830 году под руководством Стефенсона была все же построена уже вторая 50-километровая железная дорога между Ливерпулем и Манчестером.

В это же время русский рабочий Черепанов, побывавший в Англин, сконструировал по памяти первый паровоз в России. Паровоз работал на Демидовских заводах, но наши промышленники не учлн значения этого изобретения, и оно не привилось у нас.

Новый паровоз, названный Стефеи-соном «ракетой», повез первый пассажирский поезд. На этом поезде среди других пассажиров была знаменитая артистка Ф. А. Кембл, подробно описавшая свои впечатления. Вот что она написала своей приятельнице:

«Теперь я расскажу тебе о моей вчерашней прогулке. Нашу компанию, состоявшую из 16 человек, повели в большой двор, где под навесом находилось несколько повозок своеобразной конструкции1. Одна из них была предназначена для нас. Это был удлиненной формы экипаж с установленными поперек скамейками, на которых приходилось сидеть спина к спине, нечто в роде шарабана, но без навеса. Колеса экипажа были поставлены на две железные полосы, образующие путь. Они были так сконструированы, что могли двигаться вперед без малейшего риска отклониться от своего пути. Нашу повозку толкнули. Этого простого толчка оказалось достаточно, чтобы привести ее в движение, и мы покатились по наклонной плоскости длиной в 400 ярдов (365 метров) в тоннель,лежащий вначале железной дороги. Докатившись до конца тоннеля, мы вынырнули из темноты н остановились, так как путь стал горизонтальным.

Нам предоставили небольшую проворную машину, которая-должна была везти нас по рельсам. Она состоит из котла, печи, скамьи и помещающегося за скамьей бочонка с достаточным количеством воды, чтобы утолить ею жажду во время пробега в 24 километра. Все это вместе не больше обыкновенного пожарного насоса.

Машина передвигается на четырех колесах. Это — ее ноги. Они приводятся в движение блестящими стальными бедрами; Их называют поршнями. Поршни двигаются посредством пара, и чем больше пара поступает на верхнюю поверхность их (по-моему, это нечто вроде бедренного сустава), тем быстрее они двигают колеса. В том же случае, когда требуется уменьшить скорость, пар из котла выходит наружу через предохранительный клапан. Если бы время от времени пару не предоставляли выхода, то он взорвал бы котел. Вожжами, уздечками и трензелями, с помощью которых это чудесное животное управляется, служит лишь один небольшой стальной рычаг, то направляющий пар на стальные бедра (поршни), то выводящий его через предохранительный клапан наружу. Ребенок — и тот мог бы справиться с ним.

Уголь, являющийся для этого животного овсом, находится под скамейкой, а на котле имеется маленькая, наполненная водой стеклянная трубка. Если уровень воды понижается, это означает, что конь требует воды, которая тотчас ему подается из резервуара. От печки отходит дымовая труба. Но так как топят коксом, то при езде не чувствуешь того отвратительного дыма, который так досаждает на пароходе. Наше милое пыхтящее животное (у меня все время было желание ласково потрепать его по спине) впрягли в экипаж, и после того, как мистер Стефенсон посадил меня на лавку рядом с собой, мы тронулись со скоростью приблизительно в 16 километров в час.

Огненный конь мало приспособлен горы и спуски в долины, и поэтому дорога проложена почти горизонтально; кажется, что она то проваливается под землю, то поднимается над ней. Почти с самого начала она прорезает мощную гору, образующую по обеим стрронам ее отвесные стены в 18 метров вышиной.

Ты не можешь себе представить, как это странно — катиться по дороге, не имея перед собой никакой другой видимой движущей силы, кроме этой волшебной машины, с ее белым, далеко развевающимся дыханием, с меняющимся ритмом ее шагов, среди этих стен, уже покрытых мхом, травой и папоротником. И когда я вспомнила, что эти огромные каменные массивы прорезаны, чтобы проложить под землей нашу дорогу, мне казалось, что различным чудесам фей и волшебниц не сравняться с действительностью … От вершины к вершине этих утесов переброшены были мосты. Стоявшие на местах и глядевшие на нас люди казались пигмеями на фоне голубого неба. Мы вернулись к остальному обществу, и после того, как машина получила новый запас воды, ее прицепили позади нашей повозки, так как она не в состоянии поворачиваться, и мы помчались с самой большой скоростью, на которую только способен наш железный конь: со скоростью 56 километров в час — быстрее, чем летит птица (мы проверили это на опыте с бекасом).

Ты не можешь себе представить, что это за чувство — мчаться так, словно разрезаешь воздух. И это ■— при поразительно ровном движении, почти без толчков, так что можно было бы читать или даже писать. Я поднялась с места и стоя глотала воздух. Навстречу нам дул сильный ветер или же это было следствием нашего встречного полета, но ветер против воли закрывал нам глаза. Стоя с опущенными веками, я особенно ясно испытывала чувство полета со всей его чарующей прелестью. И при всем том у меня не1 было никакого страха, а наоборот, я испытывала уверенность в полной безопасности.

На одной из остановок мистер Стефенсон, чтобы показать нам силу своей машины, велел’ прицепить к ней спереди такую же машину, стоявшую без огня и воды, а к нашей до-отказа наполненной людьми повозке— товарный вагон, нагруженный лесом. И со всем этим грузом наш умный отважный дракон помчался вперед. Дальше мы натолкнулись на три вагона с землей, которые тоже прицепили к нашей машине, и она без труда покатила и их.

Если я еще прибавлю, что это чудесное создание так же хорошо бежит в обратном направлении, как и вперед, то мне кажется, что я ничего не упустила в описании его способностей».

Линия Ливерпуль—Манчестер явилась первой железной дорогой общего пользования. Вскоре началось быстрое строительство железных дорог по всему миру. XIX век справедливо называют веком железных дорог. К настоящему времени количество железных дорог составляет более 1 300 000 километров.

 

ПАРОВОЗ И МАШИНИСТ

ЛЕВ ГУМИЛЕВСКИЙ
О годы первой мировой войны, а затем в период и гражданской войны, когда молодая Советская Республика вынуждена была отстаивать завоевания Великой Октябрьской Социалистической Революции от иностранных интервентов и их прислужников, более всего пострадало наше железнодорожное хозяйство.

К началу восстановительного периода вся железнодорожная сеть Советской республики составляла шестьдесят четыре тысячи километров рельсового пути. Но в каком состоянии находилась эта сеть! Земляное полотно не исправлялось десяток лет, обходились без ремонта станции, мастерские, депо, искусственные сооружения на линии. В результате военных действий было разрушено более четырех тысяч мостов, повреждены громадная часть оборудования, несколько тысяч километров рельсового пути. Добрая половина паровозов числилась в разряде «больных». Четвертая часть вагонов нуждалась в ремонте.

Особенно пострадал паровозный парк. «Кладбища» паровозов окружали все узловые станции. В восстановительный период перед советским народным хозяйством предстала неотложная задача развития своего локомо-тивостроения на основе собственных конструкций.

За последующие годы советский железнодорожный транспорт изменился совершенно. По напряженности работы наш железнодорожный транспорт в 1940 году занимал первое место в мире: по каждому километру пути у нас перевозилось в два с половиной раза больше грузов,^ чем в Америке, причем перевозки обходились в четыре раза дешевле. А железные дороги Соединенных штатов идут впереди всех дорог в мире!

Наше железнодорожное хозяйство в течение первых Сталинских пятилеток коренным образом усовершенствовалось, а железнодорожная сеть выросла до ста тысяч километров. Как могло все это случиться и откуда взялись на это силы и средства?

Мы почерпнули их в революционном воодушевлении железнодорожников, в продуманной организации дела, в поддержке, оказанной этой великой работе всем советским народом.

Летом 1931 года в Москве работал пленум Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии большевиков. 15 июня Пленуму Центрального комитета рассказывал о положении нашего железнодорожного хозяйства народный комиссар путей сообщения. Он показал, как увеличились перевозки за последние годы и как они еще более увеличатся в связи с ростом промышленности и строительства. Пленум сказал всей стране, что если не принять решительных мер к переустройству транспорта, он скоро отстанет от потребностей народного хозяйства, и принял решение начать реконструкцию железнодорожного транспорта: электрифицировать ряд линий с наиболее густым пассажирским и грузовым движением, ввести мощный подвижной состав, автосцепку, автотормоза, автоблокировку, механизацию погрузки и выгрузки, и в то же время постепенно переделывать верхнее строение пути для паровозов с большой нагрузкой на ось.

В этом решении было точно указано, какие линии и в какой срок нужно электрифицировать, на каких ввести тепловозы, где перестроить рельсовый путь.

Народнохозяйственный план — великое дело! В капиталистических государствах конструкторы и изобретатели большей частью выполняют свои замыслы на свой страх и риск, по собственной, часто и неверной, догадке. Там изобретательское, конструкторское, да и всякое творческое дело похоже на карточную игру: угадал запрос своего времени — выиграл, не угадал — проиграл все: и время, и труд, и средства. В нашем хозяйстве, его нужды и потребности заранее вносятся в план, и каждый работник знает, что именно нужно делать в первую очередь, что важнее всего. Творческий труд у нас — не игра в счастье и удачу, а спокойная работа ума и сердца.

В результате строгого выполнения решения Центрального комитета и удалось так быстро превратить наш транспорт из отстающего в передовой.

Прежде всего были созданы мощные паровозы: «Феликс Дзержинский» и «Иосиф Сталин». Этим машинам присвоены серии ФД и ИС.

Ворошиловградский паровозостроительный завод приступил к постройке нового паровоза в том же 1931 году, когда было принято решение о реконструкции транспорта.

Проектирование и постройка дались нелегко. Трудности заключались и в новизне типа и в необходимости разрешить ряд технических задач. Тут нужны были и труд, и талант, и вера в свои силы. А этого-то доверия к возможности построить новую сложную машину из советских материалов, на советском заводе, руками советских рабочих и инженеров у многих старых специалистов и нехватило. Зато у рабочих веры и воодушевления нашлось с избытком. Молодые конструкторы и старые рабочие закончили проектирование и постройку в несколько месяцев. Делегация рабочих завода отправилась в Москву на празднование четырнадцатой годовщины революции в поезде, который вел новый паровоз.

Первенцу нашего мощного паровозостроения бригада рабочих-ударников предложила присвоить серию ФД в честь великого борца за победу революции Феликса Дзержинского.

Колесная формула серии ФД 1-5-1. Это значит, что у паровоза имеется одна поддерживающая ось впереди, пять движущих осей и одна поддерживающая ось

Такой тип паровоза теоретически оказывается наивыгоднейшим в условиях наших железных дорог для вождения грузовых поездов. ФД имеет мощность в две тысячи пятьсот лошадиных сил и скорость в восемьдесят пять километров в час. Нагрузка на движущую ось составляет у него двадцать тонн.

Давление пара в котле у паровоза серии ФД достигает пятнадцати атмосфер. Перед поступлением в цилиндры пар подвергается перегреву. К дополнительным особенностям конструкции серии фД надо отнести стальные литые цилиндры с чугунными втулками. Стальные цилиндры прочнее, меньше весят, и в то же время их легче ремонтировать, так как можно прибегать к электросварке. Для ФД выбраны золотники с гораздо более длинным, чем обычно, ходом, обеспечивающим большое открытие паровпускных окон, отчего меньше теряется давление. Для той же цели каналы цилиндра, по которым поступает пар, имеют большее, чем обычно, сечение и очень плавные переходы.

Самым интересным нововведением в паровозе серии ФД является стокер, или «Механический кочегар», автоматически подающий уголь из тендера в топку и распределяющий его на колосниковой решетке. Кочегар вручную может забросить в котел мощного ФД лишь часть угля нужного локомотиву для полной паропроизводительности котла. При ручном отоплении, кроме того, уголь закидывается лопатой в топку неравномерно и часто неправильно, приходится то и дело открывать топочные дверцы, сквозь которые врывается холод, студящий топку и нарушающий спокойное сгорание угля. При стокере подача топлива паром, вдуваемым через особые сопла, происходит равномерно, непрерывно и без открывания дверец, температура в топке все более и более повышается и парообразование усиливается.

Самый стокер состоит из конвейера в виде бесконечного «архимедова» винта в жолобе и распределительной головки, снабженной соплами, разбрасывающей угсль по колосниковой решетке. Отдельная паровая машина, установленная на тендере, приводит стокер в действие.

Паровозы серии ФД внушительны на вид и очень красивы благодаря строгой пропорциональности частей. Они отличаются и необычной отделкой внутри. В будке управления светло, просторно, удобно. Заботливые бригады устанавливают в будке зеркало, умывальник, шкафчики для одежды, радио и много мелочей, незаметных для постороннего, но очень важных для бригады.

Знаменитый машинист Петр Кривонос рассказывает:

«Паровоз я всегда содержал в образцовой чистоте. В паровозной будке у меня были и умывальник и зеркало. Сиденья были покрыты белыми чехлами. Выезжал я обычно в галстуке. Все это не только приучило меня к порядку и дисциплине, но заставляло и людей с уважением относиться ко мне!»

Сдача в серийное производство паровозов нового типа не остановила заботы о дальнейшем совершенствовании машины Ведь мы строим наши паровозы для самих себя, и каждый следующий носит на себе хотя бы и самые маленькие следы постоянной заботы участников своего дела.

Комсомольцы Ворошиловградского завода, например, в честь X съезда комсомола окрасили очередной паровоз серии ФД в голубой цвет с белой каймой и дали ему прозвище «Голубая птица». «Голубую птицу» вручили делегату на съезд машинисту Петру Кривоносу. Он не ограничился приемкой готового паровоза. Нет, он приехал на завод и предложил изменить некоторые детали. Дирекция, инженеры, рабочие обсудили с требовательным хозяином его предложения и во многом с ним согласились.

Вручение «Голубой птицы» Пополнение нашего парка грузовыми паровозами серии ФД разрешило только первую задачу. Нужен был и мощный локомотив для тяжелых пассажирских поездов. Провозная способность дороги возрастает ведь не только благодаря повышенной скорости движения, но и вследствие увеличения числа вагонов, составляющих поезда. А мы нуждались в улучшении не только грузового, но и пассажирского движения.

Пассажирский паровоз нового типа решено было построить так, чтобы он по возможности совцадал конструктивно с паровозом серии ФД. Тогда можно легко заменить одни части другими у обоих паровозов и большинство их делать одинаковыми.

И вот ровно через год совершенно таким же порядком, но уже на Коломенском заводе закончилась постройка нового паровоза типа 1-4-2. К пятнадцатой годовщине Октябрьской революции он прибыл в Москву. Рабочие завода присвоили ему серию ИС в честь Иосифа Виссарионовича Сталина.

Колесная формула ИС иная, чем ФД. Нагрузка на ось у обоих типов одна и та же, но колеса ИС значительно больше в диаметре. Понятно ведь, что большое колесо за один оборот пройдет большее расстояние, чем маленькое. Потому у скоростных пассажирских паровозов диаметр движущих колес всегда больше, чем у товарных паровозов, которым нужнее большая сила тяги. Во всем остальном и по внешнему виду и по своему устройству оба паровоза одинаковы. Иногда, впрочем, для уменьшений сопротивления воздуха и повышения скорости паровозы ИС облекаются в стальные капоты. Они придают паровозу обтекаемую форму, и тогда он, конечно, имеет совершенно особый вид.

ИС предназначен для пассажирских поездов с большим количеством вагонов общим весом до тысячи тонн. Мощность его составляет около двух с половиной тысяч лошадиных сил, а рассчетная скорость — сто десять километров в час. На наших дорогах работает уже немало паровозов этой серии. При благоприятных условиях они развивают скорость до ста тридцати километров в час и сазали мощность до трех тысяч двухсот

ИС — сложные и совершенные машины, о. что работа механика ФД, в галстуке и воротничке стоящего у регулятора, сводится к простому ежурного по станции и главного кондуктора?

Конечно нет и чем совершеннее машина, тем больше искусства требует управление ею, тем больше поэзии и романтики вносит она в работу водителя.

Хороший водитель, например, ставит свой паровоз под гидроколонку для набора воды, не отцепляя его от состава. Но для выполнения такого маневра, иногда ведущего к разрыву состава, нужно артистически владеть тормозами. Вообще искусство водить совсем не так просто, как кажется пассажирам. Вряд ли один из ста водителей может взять с места состав так, чтобы не расплескать ни капли воды из полного стакана, стоящего на предоконном столике в купе вагона. Движение поезда зависит и от погоды и от профиля пути, и от длины состава, и от веса поезда, и от качества топлива, и от множества других причин которые все должны сообразить водитель, берясь за регулятор. Но это еще не все.

При всем своем совершенстве, хотя бы и при самом тщательном уходе, даже человеческий организм подвержен всяким случайностям, ведущим к его заболеванию.

Подобным же образом подвергается опасностям всякого рода и паровоз во время работы. Для предотвращения катастроф, грозящих жизням людей, водитель поезда должен обладать находчивостью, мужеством, изобретательностью и полным знанием машины.

В 1936 году в Новосибирск прибыл с Ворошилов-градского паровозостроительного завода новый паровоз ФД 20-1242. В Новосибирском депо с устройством первенцев советского паровозостроения в то время мало кто был знаком, и освоение машин требовало времени, труда и напряжения. Администрация депо решила отдать этот паровоз комсомольским бригадам. Одной из бригад руководил Николай Александрович Лунин. Он был еще очен» молод, но уже числился знающим свое дело водителем. Паровоз ФД он очень скоро изучил и стал управлять им артистически. Какого ума, искусства и мастерства требует машина от водителя, показывает, например, такой случай, о котором Лунин вспоминает так:

— Поезд вступил на затяжной подъем. Сейчас нужна будет самая высокая форсировка котла. И вдруг слышу, помощник растерянно кричит: «Стокер заело, прекратилась подача угля!» Сразу вспомнились мне случаи, когда из-за порчи стокера новосибирские паровозники останавливались на перегонах и бросали поезда. Я говорю помощнику: «Попробуй осторожненько пустить на задний ход!» Через минуту слышу ответ: «Ничего не выходит!». Надо было немедленно решать, что дальше? Пока будешь выяснять причину остановки стокера, упустишь топку: ведь при стокерной подаче уголь в топке тут же сгорает и запасы его на колосниковой решетке самые незначительные. Достатоино на самое короткое время прекратить работу стокера, как огонь в топке быстро потемнеет, температура начнет понижаться, и давление пара в котле будет падать. Даю команду помощнику и кочегару: «Переходите на полное ручное отопление!». Конечно, насытить топку паровоза ФД вручную — дело довольно тяжелое. Пришлось в эту поезд потрудиться бригаде. Но зато мы не допустили остановки поезда в пути и сохранили стокер: когда мы приехали в Новосибирск, выяснилось, что на топливном складе в Болотной цлесге с углем в тендер попала кувалда. В пути кувалда прошла в стокерное корыто и возле угледроби-телей была, как говорится, намертво зажата винтом… Если бы мы начали запускать стокер на полное открытие парового вентиля, в машине стокера е давпара, а так как мы пытались бы всеми правдами и неправдами привести стокерный винт в действие, то дело кончилось бы очень крупной поломкой…

Беды приходили к новосибирскому машинисту чаще всего совсем не оттуда, откуда он их ожидал и где готовился к их встрече.

Однажды, на другом таком же затяжном подъеме, когда подъем уже кончился и поезд пошел свободнее, Л^ нин взялся за регулятор, который был открыт полностью, чтобы убавить впуск в машину ненужного более пара. Рукоятка не сдвинулась с места. Он потянул ее обеими руками —результат тот же. А поезд уже набирал скорость сходя на уклон, за которым после короткой площадки начинался крутой подъем. Потерять управление машиной в таком положении значило, по меньшей мере, оборвать состав.

Ленин сказал кочегару:

— Осторожно выбирайся на площадку и закрывай главный клапан сухопарника, а потом жди моей команды и тогда постепенно открывай клапан доотказа.

Когда кочегар закрыл клапан и доступ пара в цилиндры был прекращен, Лунин начал с помощью тормоза соивато скорость машины.

Уклон кончился. Паровоз вступил на площадку. Лунин дал сигнал кочегару, и тот стал постепенно открывать

Машинисту оставалось теперь только регулировать движение поезда, что он и делал при помощи реверса. И вот, пользуясь запорным клапаном сухопарника, Лунин вел поезд до Новосибирска девяносто километров. Но таким спосооом вести состав на станционных путях было небезопасно. Лунин велел кочегару приоткрыть клапан и вернуться в будку, а сам стал действовать реверсом и тормозом. Так он и поставил паровоз на место с регулятором, полностью открытым.

Когда вскрыли коробку, оказалось, что отломился хвостовик пятого клапана и заел регулятор.

Лунин —русский человек, тот самый русский человек, который, по характеристике Горького, «фантастически талантлив» и фантастически скромен, добавили бы мы. Спросите Лунина, не донимают ли его какие-нибудь идеи технического, рационализаторского, изобретательского, творческого порядка, и он ответит —непременно со стыдом и смущением:

— Нет, я как-то к этому склонности не имею…

Но тут же, продолжая свои воспоминания, расскажет пять, десять и сто случаев из своей практики; и перед вами предстанет во всей творческой напряженности огромный, живой деятельный ум, изобретательный, находчивый и изощренный, мгновенно решающий задачи с самыми неожиданными данными.

На примере Лунина можно видеть, что в работе каждого железнодорож-своя поэзия, своя роман-которая и влечет в ряды великой |и железнодорожников нашу моПри включении и размыкании электрического тока между контактами проскакивает электрическая искра. Мы часто наблюдаем это явление, включая, например, вилку от электрической плитки или чайника в штепсельную розетку. Эта проскакивающая искра «разъедает» контакты: оплавляется вилка, портится штепсель. В мощных электрических машинах порча контактов иногда приводит к авариям.

Советские инженеры-электрики Борис Романович Лазаренко и жена его, Наталья Иосифовна Лазаренко, решили серьезно изучить это явление. Многочисленные опыты показали, что при искрении происходит незаметный для невооруженного глаза перенос материала с одного контакта на другой; это-то и разрушает один из контактов. Исследователям удалось установить определенную закономерность этого явления. Оказалось, что можно регулировать искру, либо свести ее к минимуму — тогда почти прекращается разъедание контактов, — либо, наоборот, усилить ее и заставить делать не разрушительную, а полезную, нужную работу.

Какую же работу может делать искра? Обрабатывать металлы. Электрическая искра обладает таким сильным действием, что может обрабатывать самые твердые сплавы, перед которыми оказываются бессильными все режущие инструменты.

Возьмем, к примеру, сплав победит, из которого изготовляют резцы. По твердости он уступает только одному алмазу. Сделать небольшое отверстие в победитовой пластинке было технически невозможно: любое сверло из самой лучшей быстрорежущей стали «не брало» — тупилось и ломалось.-

Разработанный супругами Лазаренко метод низкотемпературного искрового разряда позволяет в победитовой пластинке проделывать отверстия диаметром в 50 микронов, то есть в двадцатую долю миллиметра.

Аппарат Лазаренко бросает электрическую энергию узконаправленным пучком в место, подлежащее обработке. Искровой разряд может резать металл любой твердости, делать в нем отверстия и углубления, гравировать, фрезеровать и выполнять многие другие технологические процессы, которые до сих пор вообще считались технически невыполнимыми. Особенно ценно то, что электрический способ обработки, благодаря низкой температуре разряда, не влияет на качество обрабатываемых изделий и не уменьшает их твердости и проч-

Инженером Б. Р. Лазаренко спроектировано несколько станков электроискрового действия. Этот метод уже применяется на ряде крупных советских заводов. Недавно сконструирована передвижная установка для обработки металлов по электроискровому способу. Она весит всего 70 килограммов и размещается в двух

Обработка металла электроискровым способом требует гораздо меньшей затраты электрической энергии, чем обработка на обычных станках, так как там значительная часть энергии расходуется на нагревание моторов и теряется при превращении электричества в механическое движение. Времени на электроискровую обработку одного и того же изделия требуется вдвое-втр!^ меньше, чем на механическую. Электроискровым методом можно выполнять очень точные работы.

За выдающееся изобретение Лазаренко и его жене присуждена Сталинская премия.

МАГНИКО 627

ПГак называется новый магнитный сплав, найденный * после многолетних исканий тремя советскими учеными А. Займовским, Б. Лившицем и К. Нащокиным. Миниатюрный магнит из этого сплава, весящий всего в 90 граммов, удерживает груз весом в 25 килограммов.

«Магнико-627» применяется сейчас советскими врачами при извлечении металлических частиц, случайно попавших в глаз. Небольшой брусок сплава, который можно свободно поместить в кармане, дает возможность производить эту операцию там, где нет электрической энергии для питания громоздкой электромагнитной установки.

Из «Магнико-627» изготовляют магниты для мощных радиорепродукторов.

Однажды во время бурения нефтяной скважины сломался бур, когда было пройдено уже полтора километра. Для извлечения обломков инструмента требовалось не менее полутора месяцев, а связанные с этим расходы по расчетам оказались так велики, что выгоднее было начать новую скважину. Тогда решили применить магнит из «Магнико-627». Опущенный на полторакилометровую глубину в отверстие скважины «магнитный паук» притянул к себе обломки бура, и они были извлечены наружу. На ликвидацию аварии потребовалось всего несколько часов. Этот чудесный сплав, изобретатели которого удостоились Сталинской премии, может найти и другие разнообразные применения.

ЧЕЛОВЕК-РАКЕТА

(Научно-фантастическая повесть) XIII. ЗЕЛЕНЫЕ ЛИСТКИ

_1_1ичего у него не выйдет, — хмурно сказал Каза-

1 1 ков. — Он уже три раза ломает комедию с мировым рекордом, а бегает по второму разряду.

— Да,— вздохнула Валя. — Он. чемпион, а спорта понять не может. Бег на 10 000 илй на 100 метров —это же совсем разные вещи. Если он хороший стайер, отсюда уже само вытекает, что спринтер он никакой.

— Кажется, на-днях выяснится, что Надеждин и стайер тоже никакой.

— Но ведь он только что поставил рекорд на 20 километров во гВсесоюзном летнем кроссе!

— Как?[— воскликнул Казаков. — Ты ничего не знаешь? Никакого рекорда не было. Я всегда полагал, что он все время мошенничает, и наконец-то его поймали. В двух контрольных я.щиках не оказалось его листков. Знаешь, зелененьких таких.

— Но как же это может быть?

— Не знаю как. Но я сам был в комиссии и. проверял контрольные ящики. Назревает большой скандал — стоит вопрос о дисквалификация.

Валя слушала с раскрытыми глазами.

— Но как же? — сказала она наконец. — Как он мог вообще миновать два контрольных пункта на дистанции?

— Дело в том. что эти пункты на петле. Я начерчу сейчас.

Коля вытащил из кармана записную книжку, и когда он раскрыл ее, на пол веером разлетелись вложенные в нее рубли и какие-то справки на белой и зеленой бумаге.

Валя ни за что не обратила бы внимания на них, если бы Коля только что не говорил ей о зеленых контрольных листках.

Валя подобрала одну бумажку, подлетевшую к ее ногам.

«И. Надеждин, № 24» — было написано на ней.

— Что это? — спросила Валя.

Коля протянул руку.

— Пустяки! — сказал он. — Квитанция какая-то.

Валю взорвало. Она покраснела, закусила губы. ‘

— Квитанция?! — воскликнула она. — Кому ты говоришь! Это контрольный листок Надеждина. Ты хотел скрыть его и обвинить Игоря в мошенничестве.

— Он зазнался, — сурово сказал Коля. — Его надо поставить на место.

У Вали дух захватило от негодования.

— Игорь — настоящий спортсмен, — закричала она, — а ты… ты мелкий жулик! Но ничего не выйдет с этим фокусом. Я всем покажу украденный листок, и тебя не только дисквалифицируют, но…

Коля понял всю серьезность угрозы.

— Я пошутил, Валя, — перебил он. — Дай сюда лис-

Валя отрицательно покачала головой.

— Дай листок, Валя! — сказал Казаков. — Ты не имеешь права брать его. Он из моей книжки.

— Тебе никто руки не подаст, — ответила упрямо Валя. Окончание. Начало см. № 10/11)

Коля протянул руку, чтобы вырвать листок, но Валя ловко отпрыгнула и загородилась столом.

— Как хочешь, держи его у себя, — сказал Коля, притворяясь равнодушным. —Я просто так рассказал тебе, для смеха. Никто из нас не собирался подкапываться под Надеждина.

— Я ненавижу лгунов, — сухо ответила Валя.

Коля перегнулся через стол, чтобы схватить ее, но про-, махнулся.

Несколько минут они гонялись вокруг стола, и Коля убеждал и упрашивал Валю отдать контрольный лиЪток Игоря. Он грозил и умолял, льст15я и ругался. Валя не поддавалась.

Внезапно хлопнула дверь, кто-то кашлянул сзади^

— Прошу прощения, — сказал Игорь. — Я, кажется, по’-: мешал. Дверь была открыта.

Никто не ответил ему. Коля молчал. Валя еле переводила дыхание.

Игорь опустил голову и взялся, за дверную ручку.

— Постой! — отрывисто сказала Валя. — Ты нужен мне. Сядь!

Игорь не сел. И Валя с Колей не сели.

— Так-с, — сказал Коля неизвестно к чему.

Игорь молча барабанил пальцами по стоЛу.

Валя обернулась к Казакову:

— Скажи ему… а то я скажу.

Коля изобразил льстивую улыбку.

— Я могу сообщить тебе приятную весть, Надеждин,— сказал он. —Твои пропавшие контрольные листки нашлись. Так что вопрос о твоей дисквалификации снима-‘

. ется сам собой. Поздравляю тебя.

Игорь устало кивнул головой.

— Какая разница! — печально произнес он.— Я могу всегда повторить свое время. Только что я два раза подряд прошел стометровку за девять и восемь десятых секунды. Какое значение имеет вся» эта возня с контрольными листками!

— Ты думаешь так и оставить это дело? — спросила Валя с недоумением.

«Она боится за Казакова», — подумал Игорь и, взяв из ее рук смятый листок, разорвал на клочки.

Казаков вздохнул с облегчением и отер пот со лба.

— Ну, я пойду, — сказал Игорь.

— Я тоже пойду, — буркнул Казаков, не глядя на Ваяю-

Валя видела через окно, как они уходят вдвоем. И вдруг широкоплечий Коля показался ей совсем незаметным. Игорь заслонял его. Это был не только большой спортсмен, но гораздо больше — большой человек. И он любил ее. Ради нее он сумел стать чемпионом. И -вдруг Валя пожалела, что на такую любовь она ответила предложением ничего не говорящей и ни к чему не обязывающей вежливой дружбы.

Ах, если бы она ответила иначе, если бы она промолчала тогда! Йо теперь Игорь считает ее бездушной. Любовь его увянет. Но, храня обет бесполезной дружбы, никогда, никогда, ни словом, ни намеком Валя не выскажет своих чувств, и Игорь так и не узнает о ее сожалениях, о ее любви… да, любви. XIV. НИ ЧЕЛОВЕКА, НИ РАКЕТЫ

П укавая восточная мудрость гласит: «Человек — хозяин » 1 своего слова, потому что он всегда может взять его обратно».

Свадьба Игоря и Вали была назначена на первые числа сентября.

Они решили никого не звать, чтобы были только свои. Валя и Игорь и Валины родители, и еще тетя Лида, и тетя Липа. А со стороны Игоря некого было пригласить. У него не было в Москве родственников.

— У меня есть один друг, — сказал он как-то, — старик… он мне вместо отца и родных.

— Это твой тренер? —хитро спросила Валя.

Игорь улыбнулся.

— Это не тренер. Он доцент, фармаколог. Ткаченко Михаил Прокофьевич. Можно?

— Зови кого хочешь, — шепнула Валя и улыбнулась Игорю одними глазами.

С трудом оторвавшись от Валиных глаз, Игорь отправился к своему другу.

Фармаколог жил неподалеку. Игорь открыл тяжелую дверь и, ничего не видя на прохладной сумрачной лестнице, стал привычно подниматься, не держась, за перила. На третьем этаже он остановился и, ощупью найдя кнопку звонка, позвонил три раза.

Полчаса спустя Игорь снова шел по московским улицам и через головы людей смотрел на солнце. Оно не радовало его, казалось ему тусклым, вялым, каким-то отвратительным багрово-красным шаром, который висит над тесными улицами, раскаляя крыши, плавя асфальт, наполняя .переулки зноем и известковой пылью.

Курносая девчонка в синем жакете показала на Игоря пальцем. На нее бы показывали — не понравилось бы, небось. «Человек-ракета … — шептали за спиной — Человек-ракета. ..»

Нет, Игорь не ракета — он человек и прежде всего человек. Он студент, будущий врач и никакая ракета.

Сейчас откроется дверь. И вот Валя на пороге. Всегда она удивляла Игоря. Сколько бы он не думал о ней, живая Валя оказывалась в тысячу раз лучше воображаемой. Он так удивлялся ее пушистым волосам, высокому чистому лбу, радостному блеску глаз. Как можно жить без этого блеска!

Не глядя в глаза Вале, Игорь теребит полу пиджака.

— Валечка, ты Хотела… ты хотела знать… то есть у меня к тебе один вопрос: как бы ты относилась ко мне, если бы оказалось, что я не чемпион… и даже не спортсмен?

— То есть? —Валя не понимает. — О чем ты говоришь?

— Ну, если, — мнется Игорь,— если бы я обманывал

— И меня? — спрашивает Валя.

— И тебя.

— Я ненавижу лгунов, — говорит Валя. — Я бы не могла смотреть на тебя. Я бы перестала разговаривать

— Валя, — говорит Игорь очень тихо и очень ясно.— Я обманул тебя и всех, — какая-то гордость сквозит в его словах.

— Уйди, — шепчет Валя. — Уйди!

Ей кажется, что она летит вниз головой с высокой башни. Сверкают этажи. Каждое слово —этаж. Не чемпион. Не спортсмен. Обманыцик.

Все ниже и ниже. Сверкают слова-этажи. Сейчас будет земля. Удар!

Распластанная, уничтоженная Валя лежит на земле. Ни слов, ни мыслей.

Что это был за удар? Ах да, это хлопнула выходная дверь! Он ушел.

Валя выбегает на площадку, на лестницу, на улицу:

— Игорь!

Нет Игоря, незнакомые люди проходят мимо, толкают Валю, говорят о своих делах.

Нет Игоря. Ни ракеты, ни человека.

XV. ЧЕСТЬ И СВИНСТВО

Лучшие из лучших бегунов съехались в Москву со всех концов света. Особый интерес бегу придавало участие в нем Человека-ракеты.

Вся столица устремилась в этот сверкающий солнцем день к огромному стадиону имени Сталина.

Десятки тысяч машин доотказа забили стоянки. Поезда метро уже три часа ходили только в одном направлении. А людское море все прибывало: оно заливало трибуну сотнями ручейков, пенилось на лестницах и в проходах. Мальчишки с боем прорвались на круглую трибуну, раскатились по полю горохом. Блестящие белые скамьи расцветали яркими летними платьями.

Выскочив из метро, Валя поспешила на трибуну. Два чувства боролись в ней. С одной стороны, она негодовала, возмущалась и не понимала, с другой — Игорь был ей нужен. Игорь был нужен, чтобы выругать его, чтобы он мог все объяснить, оправдаться и можно было бы простить его и помириться. Валя чувствовала, что Игорь все сумеет объяснить. Ведь были же у него какие-нибудь причины, основания…

Она ждала, что Игорь придет. Но он не пришел больше. Все оставалось непонятным. По дороге на стадион Валя даже беспокоилась немножко. Уже не случилось ли что?

Над стадионом вился неумолчный гул. Шестиметровая часовая стрелка на огромных часах ползла к двум часам— времени начала бега. И чем ближе приближалась она к заветной цифре, тем больше нарастало возбуждение на трибунах, глуше и тяжелее становился гул.

Рупор гулко кашлянул.

— Внимание! — загремел басистый голос. — Внимание! В центральном соревновании — Международном марафонском беге участвуют: от СССР — рекордсмен в беге на все дистанции Игорь Надеждин…

«Чел- (ек-ракета. Человек-ракета»… оживленно и радостно зашумели трибуны.

Вал г не могла больше оставаться на месте. Наступая на н<. и соседей, она выбралась из ряда, спустилась с лест щы и побежала вокруг трибун к павильону участ-

«Стану в стороне, — думала она. — Он должен меня увидеть».

Они шли мимо Вали — прославленные чемпионы, рекордсмены своих стран, герои кинохроник и газетных статей, самые выносливые, самые сильные, самые быстрые. Француз с трехцветной кокардой на груди, негр, чья кожа казалась синей на фоне белой майки, голландцы и яванцы, американцы и болгары, норвежцы и новозеландцы. .. Но Игоря не было среди них. Несколько человек в белых брюках и белых туфлях пробежали по проходу. Коля Казаков среди них. Заметив Валю, он бросился к ней, резко схватил за плечи.

— Где он?

— Кто?

Казаков усмехнулся ее непониманию.

— Конечно, Надеждин. Два часа ищем — ни дома, ни в институте, ни в общежитии. Непостижимо! Где он может быть, скажи?

Коля что-то взволнованно говорил о чести и свинстве, безобразии и дисциплине.

— Это позор! — кричал он. — Это позор! Своими руками отдать победу!

Валя не слушала. Чтобы это значило? С Игорем что-то случилось… Ни дома, ни в институте, ни в общежитии… Единственно, кто может знать что-нибудь, это Ткаченко. А если и Ткаченко не знает…

— Поеду искать его! — решительно сказала Валя.

Коля безнадежно махнул рукой:

— Куда там! До старта остались считанные минуты.

Но Валя уже мчалась к справочному бюро — узнавать

адрес доцента-фармаколога Ткаченко Михаила Прокофь-евича.

XVI. ЛЮБИМАЯ ДЕВУШКА ПРОСИТ

Вихрем ворвалась она в шаткую квартирку Ткаченко.

Смешной усатый старик, на голову ниже Вали ростом, встретил ее на пороге, загораживая дверь в комнату.

Комната доцента не была приспособлена для жилья. Свежему человеку при входе казалось, что старик подрабатывает починкой примусов и дверных замков. Приборы, книги, провода, скобы, уголки, бутыли заполняли комнату, вытесняя владельца за дверь. На кровати стояли штативы с пробирками, под кроватью бадья с водой. Вороха пакетов с сухим шиповником, саго, морской капустой пирамидой были навалены на столе. В углу гудела большая, похожая на комод электрическая печь, гирлянды проводов со всех сторон свисали к ней. На пианино громоздились цветные бутыли, журналы, книги; аптекарские пакеты лежали прямо на полу.

«Порядочек у меня, — говаривал обычно Михаил Про-кофьевич посетителям. — Верите ли, каждые каникулы неделю трачу на уборку, и никакого результата».

Соседка Ткаченко, с ужасом взиравшая на печь и разбросанные бумаги, на прошлой неделе привела даже пожарную инспекцию. Но старик запер дверь на крючок и свет погасил…

— Где Игорь? — задыхаясь крикнула Валя.

— Игорь? Ах, это вы, невеста! — догадался старик. — Порядочек у меня, — добавил он сокрушенно, — верите ли, каждые каникулы месяц трачу на уборку…

— Понимаете, — с трудом переводя дух, объясняла Валя,— ни в квартире, ни в общежитии, ни в институте… Бег начался без него.

— Как бег?… Начался? —доцент проворно прыгнул в комнату, и в полуотворенную дверь Валя увидела Игоря, который ногами вперед вылезал из-под печи.

— Это что же? — закричал Ткаченко, подпрыгивая от ярости. — Бег начался… Негодяй! Мальчишка! Вы бессовестно лгали мне, что бег отменяется!

— Бег действительно отменяется для меня, — мрачно ответил Игорь отряхиваясь. — Желающие побегут, а я нет. Я свалял дурака в этой истории и сыт по горло.

— Голубчик! — старик мгновенно перешел от ярости к отчаянию. — Но как же я обойдусь без этого бега. Ведь это должен был быть решающий момент… Решающий! Это проверка всей системы.

— Не пойду, — упрямился Игорь. — Я оказался обманщиком в глазах любимой девушки. Я дал себе слово не обманывать ее больше. Тогда Валя открыла дверь:

— Но любимая девушка просит тебя участвовать в беге,— сказала она.

Игорь как будто не удивился ее присутствию.

— Я выполнил все твои просьбы, Валя. Ты просила меня уйти — я ушел. Тебе еще что-нибудь нужно?

Он явно хотел оскорбить ее. Валя закусила губы.

— У меня последняя просьба к тебе — принять участие в марафоне.

— Да? Ты хочешь этого? И вдруг Игорь преобразился,

проворно схватил кепку. Кинулся к печи, открыл дверцу. Голубое пламя полыхнуло оттуда. Он выхватил из огня какую-то красную палочку, обжег руки, покидал ее с ладони на ладонь и сунул в карман.

— Куда? — крикнул доцент. — Подождите!

Но Игорь уже бежал вниз по лестнице.

Валя секунду постояла и так же стремительно бросилась к выходу.

Ткаченко поймал ее за руку.

— Невеста, — крикнул он умоляющим тоном, — прошу вас: как только будут результаты, порадуйте старика. Центр три сорок шесть двадцать. Не забудьте: три сорок шесть двадцать.

Он еще кричал что-то, но Й^ля, вырвавшись, уже стучала каблучками где-то далеко- внизу.

XVII. ЧИСТОЕ СУМАСШЕСТВИЕ

i-давно, сделав круг по стадиону, исчезла в далеком лесу цветная цепочка марафонцев. Дорожки заняли бегуны на короткие дистанции, прыгуны, метатели копий и дисков. Потом и они ушли, и начались приготовления к футбольному матчу. Кое-кто из публики спустился вниз, другие сидели на местах, стойко выдерживали лучи палящего солнца. И вдруг Колю Казакова, меланхолически стоявшего в проходе, кто-то схватил за руку. Он обернулся.

— Надеждин, ты? Это такая низость! Слов нехватает!

— Слов не нужно. Организуй старт.

Коля с печальной усмешкой кивнул на часы.

— Пятьдесят три минуты, — сказал он.

— Догоню! — упрямо сказал Игорь.

Коля пожал плечами и побежал разыскивать судей. Несколько минут спустя он не спеша вернулся.

— Не выходит, — еще издали крикнул он.— Не хотят считать опоздания. Говорят: «Пусть бежит, если хочет, как будто бы стартовал вместе со всеми».

Конечно, со спортивной точки зрения это было издева-тел1ством. Все понимали, что можно выиграть в таком соревновании 15, самое большее 20 минут, но никак не целый час.

Но Игорь сказал:

— Давайте старт!

Рупор откашлялся и сказал отчетливым басом на весь стадион:

— Внимание! — и еще раз на октаву выше: — Внимание! Сейчас берет старт на марафонскую дистанцию рекордсмен в беге на все дистанции Игорь Надеждин. Опоздание не засчитано.

Судьи даже не захотели выйти на старт. Коля выбежал один с флажком и секундомером, и Игорь, не останавливаясь, прошел белую черту старта.

Зрители встретили его жидкими хлопками. Не все заметили его выход, большинство было удивлено: что это за старт с опозданием в 59 минут? И что значит: «опоздание не засчитано»?

В полном одиночестве Игорь сделал круг по пустому стадиону и вышел за ворота.

— Сумасшествие, — сказал кто-то, — чистое сумасшествие! Игорь чувствовал себя отлично. Ноги сами собой мелькали, лихо выскакивая из-под туловища, и руки вылетали, как поршни. Свежий ветер обдувал Игоря. Мелькнули последние дачи, и по обеим сторонам дороги зашептались кудрявые березы. Оглянувшись на холме, Игорь в последний раз увидел вдалеке под горой правильный овал стадиона и сотни тысяч муравьев на трибунах.

Широкая и длинная асфальтовая дорога вела его по полям и перелескам. Голубая лента ее взбиралась на пологие холмы, пропадала за гребнем и вновь появлялась на следующем и дальше блестела изломанной голубой линеечкой. Игорь видел ее, может быть, на десять километров вперед. Дорога была пустынна. Редкие машины, гудя, обгоняли его.

Проходили минуты. Холм сменялся холмом, и Игоря начала тревожить пустота асфальтовой ленты. Почему он не видит никого? Почему не догоняет? Должен ли он догонять уже? Игорь попытался сосчитать.

Если он опоздал на час и лучшие бегуны прошли за это время 17 километров, а худшие, скажем, 14… с какой скоростью он идет? Но внимание Игоря было слишком занято, и он не сумел решить эту арифметическую задачу на бегу. Тем не менее, кажется, цифры были таковы, что победа его была сомнительна, почти невозможна.

Тогда Игорь остановился, вынул из кармана трусов деревянную коробочку, похожую на фонарь, и перевел указатель с семерки на девятку.

— Потом посчитаемся, — сказал он себе, — буду жать до последнего.

XVIII. УКАЗАТЕЛЬ ПЕРЕВОДИТСЯ НА ДЕСЯТКУ

Г~1 о свисту ветра в ушах Игорь почувствовал, 1 1 как прибавилась скорость. Придорожные кусты начали сливаться в зеленые мазки. Встречные люди появлялись и исчезали, как верстовые столбы. Даже машины не очень уверенно обгоняли Игоря, а тяжело груженную полуторку он сам обогнал у въезда в деревню.

За деревней контролер указал ему на проселок. Игорь знал дистанцию — он прошел 20 километров. Но, пролетая мимо контролера, Игорь не успел спросить, дмно ли прошли остальные. Впрочем, вскоре он увидел мелькающие в колосьях цветные майки.

По проселку бежать было труднее — при скорости Игоря очень сложно было следить за кочками и поворотами, приноравливать бег к ухабам полевой дороги. Игорь спотыкался, не раз его, как разогнавшуюся машину, заносило в рожь.

Все ближе и ближе яркие майки. Вот проносится Игорь мимо коренастого плотного китайца, отставшего от долговязых стайеров… Какой-то европеец, негр, потом кто-то из наших — Вася Короткое, кажется. Густое облако пыли тянулось за Игорем, и соперники один за другим скрывались в дымовой завесе, кашляя и глотая горькую пыль. А Игорь все шел и шел ровным механическим шагом.

Маршрут вновь выводил его на шоссе. Тут-то он развернется во-всю, покажет все свои возможности, всю свою силу… И вдруг…

Холодный пот проступил на лбу Игоря. Он сбавил ход… пробежал несколько шагов. Остановился… Ему казалось, словно он просыпается, словно все эти кусты, придорожные камни, канавы, соперники, затянутые прежде розовой дымкой, вдруг проявились, только теперь приобрели настоящую форму и вес. Игорь почувствовал себя разбитым, совершенно бессильным и беспомощным. У него дух захватило от ужаса — впереди 12 километров. Пробежать 12 километров само по себе казалось подвигом для Игоря в таком состоянии, но пробежать 12 километров, обгоняя чемпионов, было немыслимо. И он стоял с растерянным видом, а бегуны тянулись мимо него один за другим. — Попробовать разве? — спросил Игорь себя и пробежал несколько шагов… быстрее… еще быстрее…

Так же внезапно, как ушла, сила вновь вернулась к нему. Вновь кусты, камни и соперники затянулись красноватым туманом, и ноги Игоря сами собой уверенно двинулись по шоссе.

Сколько времени потерял он с этим перебоем? Скорее нужно, скорее! Снова за Игорем тянулась пыль, и в клубах ее тонули кашляющие бегуны. Игорь шел с невиданным, небывалым темпом — девять движений, девять шагов в секунду. Контролер, стоявший на пороге, не поверил своим глазам, увидя бегуна, который шел марафонскую дистанцию быстрее, чем лучшие спринтеры проходят сто метров. И тем не менее, чтобы выиграть дистанцию, нужно было еще усилить темп.

Игорь остановил себя не сразу. И, вновь вынув из кармана деревянную коробку, перевел указатель на десятку.

Валя открыла дверь.

Ему показалось, что скорость увеличилась заметно. Или дорога шла под гору, шаги стали крупнее. Главная масса соперников осталась позади. Теперь Игорь обходил самых лучших, но и они не сумели оказать заметного сопротивления.

В семи километрах от финиша знакомый контролер крикнул Игорю:

— Впереди трое. Прибавьте шагу!

Но как назло маршрут шел извилистой лесной тропинкой, и Игорь должен был притормаживать сам себя, чтобы не разбиться о деревья. Он никого не сумел обогнать в лесу и, только выйдя на опушку, увидел довольно далеко впереди себя троих лидеров бега.

XIX. НА ГРУДЬ ПОЗАДИ

Трое были впереди Игоря. Ближе к нему рослый негр в белой майке, а дальше, почти на полпути к стадиону, очень близко друг к другу, шли трехцветный француз и бывший чемпион Советского Союза Анатолий Голубев.

 

XXIII. Я ХОЧУ ОБНЯТЬ ТЕБЯ.

Как работает наше тело? Что происходит в нем, чтобы оно могло вставать, садиться, подымать руки и ноги. Например, я хочу обнять тебя. Чтобы сделать это, мне нужно включить в работу целый ряд мышц головы, шеи, торса, руки. Я не д>маю о том, какие именно мышцы должны раоотать, хотя и сдал анатомию на пятерку и знал перед экзаменом латинские названия всех четырехсот мышц и двухсот восемнадцати костей. Прежде чем я разберись, Ьаля убежит от меня.

Мое сознание приказывает кратко: обними Валю, и двигательные центры головного мозга, знающие анатомию гораздо лучше меня, сами рассылают телеграммы в нужные мышцы —одним сократиться, другим расслабиться, чтобы я мог поднять руку и обнять тебя. ,

Валя ударила Игоря по протянутой руке:

— Ведите себя прилично, товарищ профессор, у нас лекция по физиологии, на лекциях не обнимаются.

Игорь убрал руку и продолжал:

— Стало быть, двигательные центры головного мозга рассылают телеграммы. Они возбуждают окончание нерва, возбужденный нерв становится электроотрицательным, и по всей длине нерва прокатывается электрическая волна — нервный импульс. Это не электрический ток, потому что ток распространяется со скоростью трехсот тысяч километров в секунду, а нервный импульс делает не более ста двадцати метров в секунду у человека. Это какое-то иное электрическое, или химическое явление.

Но как бы то ни было, нервный импульс доходит до нужной мышцы, мышца тоже возбуждается, по ней проходит электрическая волна, очень похожая на нервный импульс, только более медленная. Затем в возбужденной мышце начинается химическая реакция. Реакция эта и является источником энергии для мышцы, точно так же как горение угля — источником энергии для паровой машины. Какой же уголь горит в наших мышцах?

— Гликоген, — быстро подсказала Валя, — вещество из группы полисахаридов — сложных Сахаров.

Игорь важно кивнул головой.

— Есть и другие вещества, но гликоген из них основное. В возбужденной мышце он проходит через целую цепь реакций и окисляется в молочную кислоту, выделяя при этом энергию. Как и в паровой машине, большая часть энергии —от семидесяти пяти до ста процентов —расходуется впустую, идет на нагревание мышцы, но остальная часть производит полезную работу — сокращает мыщеч-ные волокна. Каким образом энергия сокращает мышечные волокна, мы с тобой не знаем и не знал покойный Михаил Прокофьевич.

— Но есть три теории… — поспешила высказаться Валя.

— То же самое и я говорил Михаилу Прокофьевичу. Есть три теории — повышения осмотического* давления, набухания мышечного волокна и поверхностного натяжения. «Все это поверхностно и с натяжкой, — оборвал он

‘Осмотическое давление — разница в давлении, которая создается в растворах, разделенных полупроницаемой пленкой. В данном случае роль пленки играет оболочка мышечного волокна. меня. — Тридцать три теории и ни одного факта. Обычное явление в физиологии, где слово «доказано» употребляется гораздо реже, чем «очевидно», «возможно» «допустимо», «можно предполагать»… Гликоген распадается, выделяется тепло, и мышца сокращается. Это действительно факт, и о нем стоит говорить…» Тебе не скуч-• но? —прервал он себя, заметив, что Валя встала.

— Нет, нет, продолжай, пожалуйста, просто я устала сидеть.

— Тогда я задам тебе один вопрос: а что такое эта самая усталость?

XXIV. ОН ПОБЕДИЛ УСТАЛОСТЬ _Цто такое усталость? Как это перевести на физиоло-* гический язык?

— Гликогена нехватает? — предположила Валя.

— Отчасти да. В организме имеется около четырехсот граммов гликогена, причем больше половины в печени — основном топливном складе человека. Этого количества хватает часа на три усиленной работы — такой, например, как ходьба на лыжах. Потом уже, израсходовав гликоген, человек начинает работать за счет жиров, но если бежать что есть силы, можно устать за одну минуту, и ты знаешь, конечно, что даже у людей, умерших от усталости, в мышцах все-таки находят гликоген. В чем тут дело?

Валя задумалась.

— Ах, да! — вспомнила она. — Теория засорения. Один из продуктов распада гликогена — молочная кислота — накапливается в мышцах и засоряет их.

— Отчасти и это верно. Но молочная кислота, как известно, рассасывается. Часть ее — не больше одной четверти— окисляется кислородом и превращается в воду и углекислый газ. При этой реакции также выделяется тепло, за счет которого остальные три четверти молочной кислоты опять превращаются в гликоген. Кислород поступает из крови, углекислый газ уходит в кровь. Подача и уборка этих веществ производится, так сказать, автоматически. При усиленной работе выделяется много молочной кислоты, от этого в крови появляется большое количество углекислого газа; углекислый газ, в свою очередь, раздражает нервные клетки, управляющие сердцем и дыханием, сердце начинает работать быстрее, чтобы подать больше кислорода в мышцы для окисления молочной кислоты. Число сокращений сердца, то есть пульс, может дойти иногда до двухсот семидесяти вместо нормальных шестидесяти — восьмидесяти ударов в минуту. Конечно, сердце не может выдержать долго такой работы.

Но что, если я попрошу тебя поднять руку? Поднять и держать и считать до трехсот.

Валя послушно подняла и начала медленно считать. Досчитав до ста, ей захотелось опустить руку. При двухстах плечи начало невыносимо ломить, но Валя мужественно выдержала испытание до конца и с большим облегчением опустила руку.

— Почему же ты теперь устала? — спросил Игорь.— Гликоген не расходовался, молочная кислота не накапливалась; сердце не усиливало работы, а ты все-таки устала. В чем дело? И вот спрашивается: что же является причиной усталости — мышцы или нервы, сердце или легкие, гликоген или молочная кислота?

Как и всегда, истина лежит посредине. Человеческий организм — очень сложное и хитросплетенное сооружение. Здесь нельзя отвечать механически: причиной болезни является (ликроб, причиной усталости — то-то. Действует все вместе взятое. В некоторых случаях при очень интенсивной работе — при беге до ста метров например,— наибольшее влияние, очевидно, имеет торможение в центральной нервной системе, устающей от однообразной работы, и накопление молочной кислоты. При работе средней интенсивности раньше всего утомляется сердце, не успевающее снабжать мышцы кислородом. При мало интенсивной работе — беге на десять километров, ходьбе на лыжах — молочная кислота выделяется медленнее, сердце бьется спокойнее и работоспособность лимитируется запасами гликогена. При совсем спокойной работе нервная система устает раньше мышц.

И теперь в одной фразе, — сказал Игорь торжественным тоном, — все открытие Михаила Прокофьевича: он победил усталость.

Как до сих пор боролись с усталостью? Адреналином, кофеивом, фенамином, кола-шоколадом, даже просто водкой. Все эти средства будоражат нервную систему, заставляют ее посылать тревожные телеграммы, вынуждают мышцы расходовать припрятанные в них резервы гликогена — запасы, которые берегутся осторожными мышцамы на случай опасности, те самые силы, которые «нивесть откуда берутся» при сильном испуге или гневе. Поэтому, когда проходит действие всех этих возбудителей, человек чувствует себя еще более усталым и разбитым. Усиленная работа совершалась за счет его здоровья.

Но Михаил Прокофьевич победил усталость не за счет нервов и не за счет гликогена.

XXV. ТЁМНОКРАСНАЯ ПАЛОЧКА

_D тот вечер, — продолжал Игорь, — когда я впервые

О пришел к Михаилу Прокофьевичу, он угощал меня холостяцким обедом своего изготовления.

Валя, это было ужасно! Соленый-соленый бульон, пережаренное мясо, похожее на пучок проволоки. На всю жизнь я зарекся быть старым холостяком. А к чаю были самодельные конфеты — какие-то красные, похожие на сургуч палочки. Я откусил кусочек. Конфета была приторная, как сахарин, — скрипела на зубах, а когда я грыз ее, она словно перец обожгла мне рот. Неудобно было выплюнуть. И я проглотил. Спустя минут двадцать мне показалось, будто я пьян. Мир стал теплым, розоватым, звонким. Я почувствовал необычайную силу в мускулах, как будто сам я вырос

■ спрос

честь моей родины я назвал это вещество украинолом.»

—Эти палочки ты взял с собой, когда поехал на марафон? — вспомнила Валя.

— Совершенно верно. Они пропекались в инфракрасных лучах в специальной электрической печи. Как раз я схватил еще не совсем готовую палочку и во время бега у меня получился перебой. Украинол перестал поступать в мышцы и вдруг, ненадолго, я стал обыкновенным человеком.

— Я не совсем понимаю,— прервала Валя, — как действует этот украинол.

— Он заменяет гликоген. Ты съедаешь палочку, и черев двадцать минут кровь доставляет украинол из тонких кишок в мускулы. Когда ты хочешь совершить движение и нервный импульс возбуждает мышцу, электрическая волна возбуждения ионизирует1 украинол, как бы взводит курок. Теперь украинол готов к распаду, а сигнал для распада — «выстрел», — дает прибор, названный Михаилом Прокофьевичем нейрорезонатором. Он похож на деревянный портсигар с большим круглым фонарем. Фонарь мигает лиловатым светом, в этом свете есть ультрафиолетовые лучи, которые разрушают украинол. Украинол распадается, выделяя энергию, энергия сокращает мускулы при помощи тридцати трех теорий. Таким образом, электричество, затраченное на приготовление украи-нола, превращается в биологическую энергию — в работу мускулатуры.

‘Ионизация — превращение нейтральных атомов в электрически заряженные ионы. Электрическая волна, проходящая по мышцам, заряжает украинол отрицательно. Валя, помнишь ли ты мой второй лыжный кросс, когда я сломал лыжу на пеньке? Забыв о нейрорезонаторе, я оставил его в кармане и отдал дяде Наде вместе с пиджаком. Мои мышцы были полны украинола, я чувствовал огромную силу, мне казалось, что я могу деревья выворачивать с корнем, но без нейрорезонатора украинол не работал. И я шел на своих естественных гликогеновых силах, именно так, как идет человек, второй раз в жизни вставший на лыжи. Та же история случилась со мной сегодня на марафоне. За восемьсот метров до финиша я упал и разбил нейрорезонатор. Мне пришлось финишировать без помощи украинола, но, хотя Голубев — конечно, лучший спортсмен, чем я, выиграть удалось мне, потому что он прошел сорок два километра и устал, а за меня шел украинол.

— Но я не понимаю, — сказала Валя, — какая разница? Почему, работая на гликогене, мышцы устают, а на украиноле нет, и почему вообще нельзя вместо всей этой премудрости просто съесть двести граммов сахару, чтобы пополнить запасы гликогена?

Но Игорь хорошо помнил уроки Ткаченко и мог отве-

_ Д нервная система? —

напомнила Валя. —А нервная система дуб-работать с ним и проверять лируется нейрорезонатором. открытие. И когда нервная система

устает, нейрорезонатор подает механически пять сигналов в секунду. Это означает пять сокращений мышцы, пять движений, пять шагов в первую секунду и пять шагов в секунду через час. Это темп хорошего спринтера. Ты видала, как я шел на длинные дистанции? На старте, в середине и на финише одинаково. Пять шагов в секунду в темпе нейрорезонатора.

— Пять шагов! — воскликнула Валя. — Это чудовищно!

— На сто метров этого оказалось мало. Спринтеры бегают быстрее. Помнишь, как у меня не получалась стометровка. С темпом пять шагов я проходил ее за одиннадцать и четыре десятых секунды. И Пришлось перестроить нейрорезонатор на семь сигналов в секунду, чтобы я смог побить рекорд. После этого мы с Михаилом Прокофьевичем сделали передвижной рычажок для изменения темпа. Я начал марафонский бег на семи движениях в секунду, потом перевел на девять, потом рискнул на десять и, наконец, на одиннадцать. — А почему одиннадцать? — спросила Валя. — Почему не сто одиннадцать и не тысячу сто одиннадцать? Чтобы обгонять самолеты…

— Коллега, — строго ответил Игорь, — вы задаете немедицинские вопросы. — Разве ты не поняла, в чем состоят возможности украинола. Он поставляет энергию для сокращения мышцы. А процессы сокращения и расслабления мышцы, нервные сигналы в мозг о том, что сокращение окончено, и приказ из мозга начинать следующее сокращение—все это организм выполняет сам в своих собственных ритмах. Если бы украинол работал в колбе, в лаборатории, конечно, можно было бы ее взрывать тысячи раз в секунду, но поскольку он связан с организмом, он должен действовать в лад с телом потребителя.

А у человеческого тела есть своеобразные пределы. Ты никогда не обращала внимания, почему все мировые

рекордсмены показывают один и тот же результат в беге на сто метров — десять и три десятых — десять и две десятых секунды? Почему десять человек в мире проходят эту дистанцию, которая слишком коротка, чтобы усталость играла- в ней роль, за десять и три десятых секунды и никто за девять, никто за .восемь? Почему никто не может сделать больше пяти с половиной шагов в секунду, поставить на бумаге больше восьми-десяти точек, взять на рояле больше такого же количества аккордов в секунду? Наука еще не дала окончательного ответа на этот вопрос. Не буду пересказывать тебе также подсчетов и теорий Михаила Прокофьевича, но факт остается фактом — человек физиологически неспособен делать больше пяти —десяти однообразных движений в секунду. Для ноги, например, пять, для кисти руки десять.. И украинол должен работать в том же темпе, иначе его действие попадет в интервал невозбудимости мышцы, координация движений будет нарушена, получится пропуск шага — иначе говоря, судорога, или падение на полном ходу, что и случилось со мной, когда я поставил рычажок на одиннадцать движений в секунду — темп, которого не могло принять мое тело.

Я могу повторить только: задача украинола не в том, чтобы придавать сверхчеловеческие силы, — он должен* только уничтожать усталость, не давать телу снижать присущий ему максимальный темп в течение долгих часов.

‘ Игорь помолчал.

— Вот и все в общих чертах, Валечка. Я представляю, что у тебя, наверное, множество вопросов. Ты спросишь, как отводился излишек теплоты, и почему нейрорезонатор не нарушал координации движений, и о вредном влиянии ультрафиолетовых лучей, и о многом другом. Я знаю, что Михаил Прокофьевич предусматривал все это; что в палочку украинола были добавлены какие-то реактивы, а в чейрорезонаторе имелись автоматические регуляторы. Но я не знаю всех подробностей и боюсь, никто их не узнает.

XXVII. Я БУДУ С ТОБОЙ

_I—I ет, не об этом я хотела спросить, — возразила

1 1 Валя. — Скажи мне, Игорь, имел ты право скрывать от всех, что пользуешься украинолом, и стать чемпионом?

Игорь нахмурился.

— Тот же самый вопрос слово в слово я задавал Михаилу Прокофьевичу и самому себе каждый день в течение этого лета. Первое слово, которое он сказал мне, было: «риск», второе — «молчание». Я нисколько не удивился. Мне показалось естественным, что старик не хочет сообщать о своих опытах, не зная еще, что из них выйдет. Ведь эксперимент только начинался. Но как-то в разговоре Михаил Прокофьевич объяснил мне, что главное даже не в этом. Он считает свое изобретение военным секретом. Работа над украинолом была начата во время войны; он готовил его для армии и считал необходимым держать свое открытие в тайне, как новый вид оружия. И снова заставил меня дать торжественную клятву ни под каким видом никому не упоминать об украиноле. «Считайте себя на секретной работе в номерной лаборатории», — сказал он.

Выходя на первый кросс, я совершенно не думал о славе или о победах. Я шел на рискованный опыт. Я думал об опасности. Гак чувствуют себя новички перед первым прыжком с парашюта или летчики-испытатели, садясь в новую машину.

Если помнишь, за первым успехом последовала неудача. Нужно было ставить новые опыты. Началось лето, я занялся бегом… Я не очень хорошо знал спортивные обычаи и пррсто растерялся, когда после первого рекорда на меня свалился банкет, и денежная премия, и приз — бронзовый кубок с пловцом на крыше — все сразу. Я отговаривался, как мог, плел все, что в голову приходило: что у меня нет спортивных заслуг, что я человек особого склада (и надо же выдумать такое)… все только аплодировали моей скромности… Деньги я просто не взял, но бронзового пловца мне принесли на квартиру.

Тут мое двойственное и ложное положение встало передо мной во весь рост. И я попросил у Михаила Прокофьевича разрешения сообщить в Комитет физкультуры, не упоминая об украиноле, о том, что мои рекорды не являются спортивными достижениями и зависят от других причин. Но он и слышать не хотел: «Как можно сообщать! Все потребуют объяснений, начнут интересоваться, следить за нами, помешают хранить секрет. Опыты только начинаются. Средство новое, непроверенное, может быть, оно противопоказано в каких-нибудь обстоятельствах. Мы не знаем, как будут вести себя ваши мышцы и нервы после десятка или сотни соревнований. Мы должны твердо знать — можно ли давать украинол раз в жизни или всю жизнь каждый день. Что вас смущает? Приз? Отошлите вашего пловца тому, кто пришел следом за вами.»

Попробовала бы ты убедить старика! Он был влюблен в свои опыты и считал, что ради науки можно пойти на все, что угодно.

«Хорошо, — сказал я ему. — Я буду бегать, но только не на спортивных соревнованиях. Я буду бегать под вашим наблюдением, вы сами будете регистрировать результаты.»

«Мы потеряем на этом год работы, — отвечал мне упрямый старик. — Мне придется проводить все опыты сначала, снова в лабораторных условиях, доказывать безвредность украинола при длительном употреблении перед научными комиссиями. А сейчас, когда мы закончим нашу с вами работу, я сразу буду иметь официальные, неопровержимые, общеизвестные доказательства.»

Против этого трудно было, спорить. Украинол — открытие мирового значения. Очень хотелось сэкономить год.

Для того чтобы первые эскизы реактивного двигателя, набросанные на бумаге изобретателями-новаторами, превратились в нормально действующий мотор, потребовались десятки лет упорного труда и прежде всего детальное теоретическое обоснование самого принципа реактивного движения.

И первый полет человека на аппарате тяжелее воздуха, осуществленный братьями Райт в 1903 году, был произведен на самолете с мотором внутреннего сгорания. Эти моторы, превратившиеся постепенно в весьма совершенный и чрезвычайно сложный механизм, оставались монопольным двигателем в авиации до последних дней. И только сейчас на самолетах появился наконец реактивный дви-

Это стало возможным потому, что великим русским ученым Константином Эдуардовичем Циолковским была создана теория реактивного движения.

ВЕЛИКИЙ САМОУЧКА

К. Э. Циолковский родился 17 сентября 1857 года в селе Ижевском Рязанской губернии, в многодетной семье ученого-лесовода. В детстве, едва успев выучиться читать и писать, он захворал скарлатиной и в результате осложнения почти совсем оглох. Таким образом он был лишен возможности учиться в школе. Заниматься же с ним отдельно было некому. Но мальчик нашел в себе столько силы воли и стремления к знанию, что все предметы начальной и частью средней школы прошел самостоятельно по учебникам братьев и сестер.

Уже в детские годы у него обнаружилась замечательная способность к изготовлению различных самодельных приборов и механизмов. Он сам изготовил себе токарный станок и работал на нем. Одну за другой делал он маленькие паровые машины, воздушные насосы, электрические машины, смастерил самодвижущуюся коляску, которая действовала от остроумно устроенной ветрянки и могла двигаться против ветра.

Изготовление большинства этих самоделок являлось для Циолковского проверкой прочитанного в книгах. Он не скупился на опыты, стремясь лучше усвоить то, что узнавал из учебников. Соседи Циолковских часто собирались посмотреть на «фокусы» глухого мальчика Кости и на. разные диковинные механизмы, которые он изобретал.

Чтобы помочь сыну, одаренность которого так явно стала проявляться, отец направил его в Москву, обещав регулярно высылать небольшую сумму на жизнь.

В Москве Костя снял угол и тратил почти все получаемые от отца деньги на опыты, которые он с увлечением продолжал вести. Учебники он брал в библиотеках. Так, он сам создал себе своеобразный «университет», самостоятельно изучив курсы физики, химии, высшей математики, механики и других предметов университета.

Проведя в Москве более трех лет. Циолковский вернулся домой с бесповоротным решением — посвятить свою жизнь научным исследованиям. Он задумал стать учителем, желая сочетать преподавательский труд с научной работой.

И вот, в 1880 году в одной из школ захолустного города Боровска появился новый учитель, которого ребята скоро полюбили, несмотря на его недостаток — глухоту. Новый учитель не только превосходно рассказывал, но и сопровождал свои уроки множеством интересных опытов, а во время каникул вместе с учениками с увлечением мастерил воздушные змеи и аэростаты. главная работа Циолковского начиналась, когда он розвращался домой. Здесь до глубокой ночи погружался он в научные занятия, производил разнообразные опыты в своей изобретательской мастерской. Направление его работ определилось давно. Это были научные вопросы летания. Циолковский мечтал о завоевании человеком воздушного океана, и не только воздушного океана —он мечтал о проникновении в межпланетное пространство.

И вот прошло всего несколько лет, и Константин Эдуардович получил широкую известность в научных кругах.

ТЕОРИЯ ДИРИЖАБЛЯ

В 1886 году Циолковский закончил большой научный труд — «Теория и опыт управляемого аэростата». Выдающийся русский физик профессор А. Г. Столетов, узнав об этой работе, пригласил Циолковского в Москву. И в 1887 году молодой школьный учитель прочел московским ученым строго обоснованный с научной стороны доклад о цельнометаллическом управляемом аэростате — дирижабле. Заключение по докладу было поручено составить профессору Н. Е. Жуковскому, сыгравшему впоследствии огромную роль в развитии русской авиационной науки1. Жуковский, творец теории самолета, летательного аппарата тяжелее воздуха, дал вполне положительную оценку работе Циолковского — творца теории дирижабля, управляемого летательного аппарата легче воздуха. Так установилась связь Циолковского с самыми передовыми русскими учеными.
Схема цельнометаллического дирижабля Циолковского с блочным стягиванием трубы для нагревания газа.

Однако молодому исследователю не удалось претворить в жизнь свои замечательные идеи. Несмотря на одобрение Н. Е. Жуковского, большинство руководителей Воздухоплавательного отдела Технического общества в Петербурге признали неосуществимой мечтой создание управляемых аэростатов. Эти «специалисты» считали, что корпус дирижабля представит непреодолимое сопротивление встречному потоку воздуха. После такого заключения Техническое общество отчазало Циолковскому в поддержке.

Циолковский не сдался. Он ясно видел главную ошибку критиков его проекта: она основывалась на неразработанности учения о сопротивлении воздуха. Циолковский принялся за опыты и исследования в этом направлении — фактами лучше всего можно опровергнуть противников.

К этому времени у Циолковского была уже семья, из глухого Боровска он перебрался в губернский город Калугу. В 1897 году в этом городе, в маленьком домике, на Георгиевской улице, произошло важное историческое событие: сооружена первая в России аэродинамическая труба— устройство, в котором посредством вентилятора

Н.Е.Жуковском читайте статью «Отец русской авиации» в журнале «Знание — сила» № 8-9.

Реактивный снаряд-ракета.

создается искусственный ветер, ровный воздушный поток. В трубе устанавливают модели различной формы и с помощью особых приборов измеряют сопротивление, которое они оказывают потоку воздуха. В этой аэродинамической трубе Циолковский изучил сопротивление воздуха около ста моделей самой различной формы. Все модели он изготовил собственноручно.

Первые результаты и выводы он опубликовал в следующем же году, а в 1899 году сообщил о своих исследованиях Российской Академии наук и просил оказать ему помощь для продолжения и расширения этих работ. Академия наук постановила отпустить ему для этой цели 470 рублей. Это была первая и единственная материальная поддержка, которую Циолковский получил от государства в дореволюционное время.

Отчитавшись в 1902 году перед Академией наук в произведенных на ее средства работах, Константин Эдуардович взялся за тему, которую откладывал уже несколько . лет. Он написал в 1903 году первое в мире теоретическое исследование о реактивном двигателе.

ТЕОРИЯ РЕАКТИВНЫХ ДВИГАТЕЛЕЙ

1_1аучные вопросы дирижаблестроения никогда не погло-1 1 щали целиком внимания Циолковского. Летательные аппараты легче воздуха, полет на которых возможен лишь в сравнительно узких границах воздушной оболочки земного шара, отнюдь не были главной научной мечтой ученого. Гениальный самоучка смотрел намного дальше всех своих современников.

В бумагах Циолковского сохранилась рукопись, из которой видно, что еще в 1883 году — на заре своей научной деятельности — он глубоко заинтересовался идеей реактивного движения. В этой своей ранней работе он разбирал явления, происходящие в межпланетном пространстве, и возможность передвижения в нем человека.

Полет за пределы атмосферы нашей Земли — на Луну, Марс и другие планеты— любимая научная мечта многих поколений ученых. «Но все планы осуществления ее неизменно наталкивались На одно затруднение: на чем будет держаться Летательный аппарат в межпланетном пространстве, где нет воздуха, где царит почти абсолютная пустота? И вот здеСь-то у Циолковского и родилась гениальная идея — использовать для этой цели реактивный летательный аппарат —единственный механизм, который может передвигаться не только в атмосфере, но и в безвоздушном пространстве. Ведь его движение никак не связано с необходимостью держаться в какой-либо среде (воздухе, воде и т. п.) или отталкиваться от нее. Реактивный аппарат движется исключительно за счет реактивной силы — силы отдачи, а эта сила никак не зависит от окружающей- среды: и в воздухе и в пустоте выстрел одинаково сопровождается отдачей. К рукописи Циолковского была приложена подробная схема, показывающая принципы действия реактивного аппарата.

В новом своем труде, написанном в 1903 году, Циолковский дал детальное теоретическое обоснование работы реактивного двигателя.

Интересно, что эта работа-Циолковского вышла в том самОм году, когда братьями Райт был произведен первый в мире полет на аэроплане, дальностью в 260 метров. Таким образом, год, когда человек впервые сумел подняться в воздух на аппарате тяжелее воздуха, оказался и годом рождения теории реактивных двигателей, которые, спустя четыре десятка лет, подняли авиацию на новую ступень. Гвардейские минометы — «катюши».

В этом первом в мире научном труде, посвященном теории реактивных двигателей, русский ученый наметил и первые контуры будущего космического корабля, на котором человек совершит когда-нибудь полет в межпланетное пространство. По мысли Циолковского, это должна быть огромная ракета, внутри которой разместится экипаж и запас горючего для реактивного дви-

Но автор Выдающихся научных трудов не получал никакой поддержки в дореволюционной России. Условия личной жизни великого новатора все более ухудшались. С каждым годом уменьшались возможности для научной работы.

ЗНАМЕНИТЫЙ ДЕЯТЕЛЬ НАУКИ

ТЗеликая Октябрьская социалистическая революция все изменила. Для творческой деятельности Циолковского открылись новые, широкие горизонты. Уже в 1919 году постановлением правительства ему была назначена персональная пенсия за научные заслуги. Советская Академия наук избрала его своим почетным членом. Теперь он мог отдаться исключительно научным занятиям.

С новыми силами, словно помолодевший К. Э. Циолковский принялся развивать свои идеи и в 1930 году в книжке «Реактивный аэроплан» дал научное обоснование реактивного самолета и предварительные технические расчеты. Он закончил книгу гениальным предсказанием, которое теперь сбывается на наших глазах.

«За эрой аэропланов винтовых, — писал он,— должна следовать эра реактивных аэропланов стратосферы»

Стратосферой, как известно, называют высший, наиболее разреженный слой земной атмосферы (начинающийся в наших широтах с высоты 10,5—11 километров), где температура более не снижается. Полеты в стратосфере представляют большой практический интерес, потому что здесь, — в высоких слоях атмосферы, где воздух разрежен и представляет значительно меньшее сопротильнее.

ТРУД СОЗДАЛ ЧЕЛОВЕКА

Г1ри добыче песка и глины не раз » * находили странные камни, похожие по форме на топоры или молотки. Иногда эти камни напоминали грубо сделанные ножи, лезвия которых были как бы намеренно оббиты другими камнями. Такие камни находили и поодиночке, а иногда и десятками тысяч в одном и том же месте.

Лет полтораста тому назад никто не сомневался в том, что сходство подобных камней с инструментами получилось в результате игры природы.

В прежние времена вообще любили говорить об игре природы и нередко видели ее там, где никакой игры природы нет. При этом ссылались на случайное сходство некоторых неодушевленных предметов природы с человеческими фигурами, лицами или с животными. Иногда выветренная скала напоминает человеческую голову или фигуру монаха с капюшоном и т.д. Но французский ученый Буше-де-ля-Перт, долгие годы изучая найденные в песке и глине камни, понял, что они сделаны руками человека. «Эти камни, — сказал он, — сделаны руками людей, у которых не было металических орудий, инструментов и оружия. Они пользовались вместо металлов кусками твердых каменных пород, из которых и делали свои первобытные инструменты».

Современники подняли Буше-де-ля-Перта насмех, однако он оказался прав. Ученые собрали много десятков тысяч каменных орудий в разных местах Старого Света — в Европе, Азии и в Африке. Некоторые из них сделаны грубо, другие аккуратно оббиты другим камнем, третьи замечательно хорошо отшлифованы. По этим каменным орудиям и другим найденным вместе с ними предметам ученые восстановили древнейшую историю человечества, они узнали образ жизни людей каменного века. Однако долго никто не знал, как выглядели наши очень давние предки. Uo вот в 1856 году рабочие-камен-11щики, разрывавшие пещеру в Не-андертале, вблизи немецкого города Дюссельдорфа, нашли в песке и глине остатки человеческого скелета. Найденные кости попали ученым. И тут сразу разгорелись споры. Дело в том, что найденные в Неандертале кости были не совсем такими, как кости современных людей. Бедренные кости, а также плечевая и другие были гораздо толще соответствующих костей ныне живущих людей. Черепная крышка также была очень толстой, а главное — над глазницами черепа был ясно заметен толстый сплошной валик, которого нет у нас, но который есть у обезьян. Кем же был таинственный обитатель пещеры?

Одни думали, что найденные кости принадлежат какому-то уроду, выродку. Другие предполагали, что неизвестная теперешним врачам болезнь поразила хозяина пещеры и от этого его кости утолщились.

Однако в 1887 году в Бельгии, близ местечка Спи, тоже нашли такие же кости, и, что особенно интересно, рядом с костями ископаемого человека оказались кости вымерших животных, каменные и костяные орудия и древесный уголь — след костра, горевшего сотни тысяч лет тому назад.

В 1899 году много остатков человеческих скелетов было найдено i щере в Кроации, на Балканском полуострове, и постепенно ученым удалось по костям восстановить облик пещерных жителей.

У этих людей были убегающий назад низкий лоб, огромные надглазные

лишенная подбородочного выступа Своим видом они несколько напоми нали огромных двуногих обезьян, то же время это были люди — они разводили костры и готовляли орудия из камня и кс Но не говорит ли сходство древних людей, наших пещерных предков, с обезьянами о том, что люди произошли от обезьян?

К этой же мысли, совсем другим путем пришел знаменитый английский ученый Чарлз Дарвин. Сравнивая строение современных людей со строением обезьян, он обратил внимание на то, что в нашем теле есть особые зачаточные, рудиментарные органы, вроде нескольких недоразвитых хвостовых косточек, скрытых внутри тела. Иногда рождаются люди с коротким хвостом, в других случаях — очень волосатые люди. Дарвин доказал, что люди в своем доисторическом развитии связаны с животным миром. «От обезьян Старого Света в отдаленный период времени произошел человек-чудо и слава мира», — писал Дарвин в своей книге «Происхождение человека».

Так Дарвин пришел к заключению, что предками людей были обезьяны, и, следовательно, древнейшие люди должны были иметь с обезьянами больше сходных черт, чем имеем мы. Находки остатков пещерных людей целиком подтвердили эту теорию Дарвина.

Но мало сказать, что предками людей были какие-то древние обезьяны. Надо еще установить, как выглядели, где жили наши обезьяноподобные предки и каким образом они превра-тилиеь в древнейших людей. ДВУНОГИЕ ОБЕЗЬЯНЫ

ОО года назад в Южной Африке нашли остатки черепа детеныша давным-давно вымершей человекообразной обезьяны. По месту находки ее назвали «австралопитеком», что значит «южная обезьяна».

Вскоре в Южной Африке были найдены и другие остатки обезьян близкой породы, и ученые убедились, что это были совсем особые двуногие обезьяны.

Обезьян, которые теперь живут в тропических лесах — и крупных человекообразных шимпанзе и орангутанов, и маленьких мартышек, и макак, —- часто называют четверорукими животными, потому что они ловко хватаются за ветви, срывают фрукты, держат орехи и передними конечностями — руками — и задними — ногами. Но обезьяны, жившие в Южной Африке сотни тысяч лет назад, были, как и люди, двуногими: они ходили в вертикальном положении, ноги служили им для опоры, а руки — для добывания пищи и защиты от врагов.

И это не были уже лесные обезьяны. Их кости были найдены среди песков и камней безлесных плоскогорий, и только гораздо глубже, в более древних отложениях земли, оказались остатки тропических лесов. Значит, на родине древних обезьян когда-то изменился климат. Тропические леса исчезли. Вероятно, очень многие жители тропических лесов перекочевали в другие места, или вымерли, а те, что остались, должны были приспособиться к другим усло-

Лесные человекообразные обезьяны питаются сладкими тропическими плодами или богатыми сахаром ростками, корнями и семенами растений. А перебравшись в степи, обезьянам приш-

И сейчас в безлесных равнинах и среди скал живут обезьяны, но не человекообразные, а низшие обезь-

земли коренья, едчт личинок насеко-

лакомство — птичьи яйца, особенно такие крупные как страусиные.

Для крупных человекообразных обезьян корешков и птичьих яиц нехватало. Этим обезьянам пришлось начать питат ся мясом убитых животных. стать хищниками Но в безлесных районах на самих обезьян стали охотиться волки и львы.

Так получилось, что, покинув леса, человекообразные обезьяны превратились в хищников и в то же время стали лакомой добычей для других хищников. Они должны были научиться убивать животных, обдирать с них шкуру, свежевать туши и защищать свою жизнь от нападения могучих зверей.

Череп ископаемого человека — «Кроманьонца» — вполне сходен по строению с черепом современного человека: свод черепа высокий, кости тонкие, над глазами нет сплошного костного валика, нижняя челюсть обладает подбородочным выступом. ТРУД СОЗДАЛ ЧЕЛОВЕКА

Dee это было нелегкой задачей для двуногих обезьян, родственников австралопитеков, обитавших на безлесных равнинах.

У львов, леопардов и волков острые клыки и когти, с помощью которых легко загрызть и разорвать добычу.

А у обезьян на руках и ногах мягкие ногти вместо когтей, коренные, самые сильные зубы тупые, длинных же клыков нет вовсе.

Пока речь шла о питании мелкими животными, обезьяны, спустившись с деревьев, еще кое-как справлялись с помощью своих зубов и ногтей. Но для того, чтобы содрать шкуру с туши крупного зверя, например с диких коз или, тем более, с бизона, естественное оружие — зубы и ногти — уже не годилось.

Плохо пришлось бы этим древним обезьянам, если бы они были четверорукими животными: четверорукие, как и четвероногие, всеми конечностями опираются на землю. Иное дело — дв»ногие обезьяны: у них нижние конечности служили для опоры, а верхние—ловкие, цепкие руки были свободны.
Вдогонку за быстроногим степным животным обезьяны швыряли камни, а защищаясь от нападения хищников, хватали руками суковатые палицы. Чтобы раздробить кости, они пытались пользоваться тяжелыми камнями, чтобы ободрать niKvpy со зверя, — камнями с острыми краями Но те, кто смогли это делать, были уже не обезьяны.

Обезьяны превратились в существа с искусственными каменными зубами и когтями. Но острые камни попадаются не всюду. Однако там, где их нет, их можно получить искусственно, ударяя камнем о камень, разбивая камни на осколки, оббивая края ос-

Приготовление орудий — даже самых простых каменных ножей и топоров — это труд. Трудиться, приготовлять какие-либо изделия по заранее намеченному плану для того, чтобы с помощью изделий своих рук сражаться с врагами, охотиться, свежевать туши, дробить кости, выкапывать корни, умеют только люди.

Все животные строят свои норы и гнезда, добывают пищу и защищаются от врагов только тем оружием, которым снабщила их пои-

Значит. с тех пор, как наши очень давние претки стали изготовлять каменные ножи и топоры, они перестали быть человекообразными обезьянами — они стали древнейшими людьми.

PvKa человека отличается от передней конечности всех остальных животных. Даже цепкие руки обезьян, не говоря уже о лапах кошки, медведя и других зверей, неспособны произвести и сотой доли тех тонких и сложных движений, которые может осуществить рука человека. Кисть человеческой руки с длинными пальцами и широкой ладонью, с достаточно большим, широким и крепким первым пальцем, способным отставляться от остальных пальцев, прекрасно приспособлена к обхватыванию предметов, к работе, к труду. Такой кисти рук нет у человекообразных обезьян (например у шимпанзе), — у них большой палец руки короткий и слабый. У первобытных людей руки были не столь совершенными, как у нас, но уже гораздо лучше приспособленными к трудовой деятельности, чем руки обезьян. Значит, рука человека постепенно приспосабливалась к труду, а благодаря этому и благодаря высокому развитию своих умственных способностей человек вышел из-под власти природы.

Тигры живут в камышевых зарослях, в джунглях, и их полосатая шкура помогает им скрываться среди стволов бамбука и стеблей камыша. Но в степи тиграм пришлось бы плохо. У львов шкура желтая, под цвет песка, и в джунглях льву было бы очень трудно незаметно подкрасться к добыче. Все животные вынуждены питаться той пищей, к поеданию которой приспособлены их зубы, все животные обитают там, где им легче бегать, плавать, летать, или лазать с помощью ног, плавников, крыльев.

Только один человек может жить всюду. Своими руками он изготовляет такие орудия труда, которые помогают ему покорять стихии природы. Чтобы приспособиться к новым условиям жизни, люди не меняют строения своего тела, а создают новые машины, по-новому обрабатывают землю, по-новому организуют свой совместный труд. У животных, попавших в новые условия, постепенно изменяется строение тела. Животные подчиняются природе, а люди переделывают природу, покоряют ее. Животные приспособлены к условиям их жизни. Человек приспособлен к трудовой деятельности. Эту мысль Фридрих Энгельс выразил такими словами: «труд создал человека».

Товарищ Сталин в своей работе «Анархизм и социализм», подчеркнул огромное значение перехода наших предков к прямохождению.

«Если бы обезьяна, — пишет И. В. Сталин, — всегда ходила на четвереньках, если бы она не разогнула спины, то потомок ее — человек — не мог бы свободно пользоваться своими легкими и голосовыми связками и, таким образом, не мог бы пользоваться речью, что в корне задержало бы развитие i Или еще: если бы i

— был бы вынужден всегда ходить на четвереньках, смотреть вниз и оттуда черпать свои впечатления; он не имел бы возможности смотреть вверх и вокруг себя и, следовательно, не имел бы возможности доставить своему мозгу больше впечатлений, чем их имеет четвероногое животное.» ПЕРВОБЫТНЫЕ ЛЮДИ

1У»онечно, не сразу древнейшие люди 1 потеряли сходство с обезьянами.

В конце прошлого века на острове Ява были найдены остатки существа, похожего на обезьян еще гораздо больше, чем походили на обезьян пещерные люди. Это существо было так и названо — обезьяночеловеком, или питекантропом.

Значительно позднее, в 1927 году, в Северном Китае, в 40 километрах от Бейпина, близ железнодорожной станции Чжоу-коу-тян, нашли остатки других обезьяноподобных людей. А рядом обнаружили целую первобытную мастерскую для изготовления каменных орудий и десятки готовых клинков с грубо оббитыми краями. Здесь же оказались остатки костров и кости крупных животных, служивших пищей обезьяночеловеку.

Эти древнейшие люди пищу ели уже не сырой. Они жарили добычу на кострах. Жареное мясо усваивается лучше сырого. Огонь не только согревал наших предков в холодную пору года, но и делал их пищу более питательной и вкусной. Завоевание огня было великим достижением. Огнем. как и орудиями труда, умеют пользоваться только люди. Итак, даже предки неандертальцев — низкие, косматые питекантропы с маленькими черепами — уже очень сильно отличались от всех остальных животных. Онн готовили себе каменные клинки и резцы и пользовались огнем.

Остатков этих древнейших людей найдено очень мяло. Но изделия их р-к —очень грубо обточенные камни — встречаются нередко.

Древнейшие люди обитали на Земле в то время, когда климат в средней Европе был такой же, как теперь в Италии и Северной Африке. В водах Днепра купались бегемоты. По украинским степям бегали страусы и антилопы. Дичи было так много, что загнать и убить молодое животное не представляло для древнейших людей особого труда. Гораздо сложнее было ободрать шкуру с добычи. Но и с эгим справлялись наши отдаленнейшие предки при помощи каменных орудий.

Постепенно древнейшие люди расселялись по всей земле. Многие из них попадали в места, где было мен-ше лччи. а климат был сровее. Тут людям приходилось более активно борот ся с природой. За какой-нибудь горной козой охотились сразу и люди и леопарды. Убив козу, надо было суметь отстоять добычу от покушения леопардов. В странах с суровым климатом люди могли жить только в пещерах. Но в пещерах жили и медведи и другие хищники. Приходилось вступать в бой со зверями не только из-за пищи, но и из-за жилья.

Холод заставил людей кутаться в шкуры. Но чтобы одеться в шкуру,

Каменные орудия, которыми пользовался человек современного типа, живший на территории СССР 70—80 тысяч лет тому назад, были найдены в селе Костенки Воронежской области. надо было немало потрудиться — следовало осторожно, не порвав ее, снять с убитого зверя, очистить шкуру от «мездры» — белой легкой ткани, которая, высыхая, стягйвает шкуру и делает ее непригодной для изготовления одежды. Надо было, наконец, сшить шкуру, хотя бы нитками, изготовленными из сухожилий убитого зверя или из растительных волокон.

Сделать все это грубыми и простыми орудиями труда, которые найдены рядом с остатками древнейших людей в Китае, невозможно. Чтобы выжить в суровом климате, чтобы победить хищников, добыть себе жилье, люди должны были научиться приготовлять и более прочные и тяжелые каменные топоры и маленькие, остроконечники. Борьба с дикими животными изощряла их ум. Труд делал руки более ловкими и сильными. Все это вместе взятое превратило питекантропов— обезьяноподобных людей —в неандертальцев—первобытных людей.

Но даже в пещерах, даже в одеждах из шкур убитых зверей жизнь неандертальцев была очень трудна. Пещеры были часто такими сырыми, что пещерные медведи —и те, судя по их окаменелым костям, заболевали в них ревматизмом. Но людям помогали костры. Неуютная на наш взгляд пещера была домом, крепостью и мастерской наших древних предков.

ПОЯВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННЫХ ЛЮДЕЙ

ЛД но го еще интересных находок — ^ 1 костных остатков наших предков— было сделано учеными, прежде чем удалось понять, как могли превратиться мощные, низколобые неандертальцы в современных стройных, подвижных и ловких людей, обладающих относительно огромным по сравнению с размерами тела мозгом.

Ученым-палеонтологам помогали ученые-геологи, проследившие по отложениям каменных пород, как около 100—150 тысяч лет назад на Северную Европу, на Азию и на Северную Америку надвинулся гигантский ледник. Великое оледенение привело к гибели многих теплолюбивых растений и животных, и как раз в это время неандертальцы превращались в современных людей.

Вот что при этом, вероятно, происходило.

Неандертальцы добывали пищу, сходясь с дичью лицом к лицу. В горных районах они загоняли стада дичи в ущелья, и когда сотни оленей или горных коз погибали, разби! шись о скалы, первобытники устра вали пир, доотвала наедаясь жар ным мясом.

Во время оледенения неандертал цам пришлось перекочевать к юг Они попали в широкие степи. Зде нельзя было уже прежними способ ми добыть пищу. Дикую лошадь догонишь на неуклюжих ногах, степи нет ущелий, чтобы них табун диких коней.

Пришлось каменные топоры лицы заменить новым орудием—др тиками, копьями. Пришлось от легких охот в горах перейти к сложным облавам на степных животных, в которых принимали участие сотни людей — загонщиков и стрелков.

Далеко и метко бросить тяжелое копье мог только очень ловкий человек, с могучими мускулами и зор-

Приготовить острый наконечник для копья, прочно прикрепить его к палке мог только человек, чьи руки и мозг были приспособлены к выполнению тонкой и сложной работы.

Изощренный ум, опыт, навыки, организаторские способности нужны были для того, чтобы выследить добычу, перехитрить дичь, расставить охотников так, чтобы чуткие звери не почуяли приближения опасности.

Все эти задачи.не могли разрешить неандертальцы. И как за сотни тысяч лет до этого новые потребности, новые условия труда изменили питекантропов и превратили их в неандертальцев, так и теперь необходимость изготовления новых орудий и применения новых способов охоты преобразили наших первобытных предков.

Недавно в Палестине были найдены кости древних людей, которые уже сильно отличались от неандертальцев, но не были еще и современными людьми. У них над глазами еще сохранился обезьяний костный валик, но кости уже стали тоньше, черепная коробка выше, чем у неандертальцев, голова была расположена прямее.

А еще до этого во Франции, близ деревни Кро-Маньон, были найдены пять скелетов очень высоких людей, уже во всем подобных ныне живу-

Так находки костей подтверждают научные теории о превращении на протяжении миллиона лет древних двуногих человекообразных обезьян «первобытников», или неандертальцев, и, наконец, в людей современ-

Что же будет дальше? Какая судьба ждет нас? Ведь и теперь людям приходится менять свой образ жизни. Может случиться и так, что климат на Земле со временем изменится. Значит ли это, что наши потомки будут так же сильно отличаться от нас, как мы отличаемся от неандертальцев?

Нет, не значит. Современные люди умеют приготовить такие совершенные орудия труда, у них так сильно развит мозг, что теперь уже не природа переделывает людей, а люди переделывают природу.

Если нельзя пока что отеплить Арктику и нашим полярникам приходится жить в холоде, они шьют себе одежду, которая греет лучше звериной шкуры.

Если приходится людям подыматься высоко над Землей, в разреженный воздух, они надевают скафандры и дышат в заоблачных высотах, как на поверхности земли.

Если надо монтеру взобраться по гладкому столбу, он прекрасно обходится без кошачьих когтей: он попросту надевает на ноги железные кошки. И так во всем — в большом и малом: не наше тело мы приспосабливаем к природным условиям, а изготовляем машины, приборы, инструменты, которые дают нам возможность летать выше птиц, обгонять лошадей, видеть лучше орлов, плавать быстрее рыб.

Вот почему наши отдаленные потомки, которые несомненно построят еще более могучие, чем теперешние, машины, будут, по всей вероятности, выглядеть так же, как мы.

 

По материалам журнала «Знание сила» 1946 год